Калиновый мост - Ольга Горовая (2019)

Захар перевернул, подмял ее под себя, одним движением оказавшись сверху, а она подобно лозе его оплела руками и ногами, даже волосы, и те за плечи и руки мужа цеплялись, стараясь крепче связать, ближе к Зоряне притягивая! Ее он! Целиком и полностью!

Сорочка сбилась на живот, с груди Захар ту стаскивает, целует, прикусывает соски, как пирует ее грудями. Ткань вся на поясе, но им не до того, с трудом руки высвободила из широких рукавов, и вновь его обнимает! Такая жадная по нему, что сил нет сдерживаться. И уже Зоряна любимого кусает и царапает, ближе притягивая, оставляя на нем следы.



— Мой! — на него свои права заявляет, будто жизненно необходимо это вслух озвучить! Обхватила руками за плечи, притянула так, словно не выживет, если он отстранится хоть немного.

— Твой! — с рыком соглашается муж, горловым стоном.

Вонзается в ее тело своей плотью, распластав Зоряну под собой, а она ка растеклась по нему. Сама навстречу подается, вбирая в себя его член, эту дикую, неконтролируемую обоими вспышку страсти и совершенно необъяснимой потребности! Когда не в животе, в груди и в горле этот страстный голод, который с жарким криком и стонами мешается! И нет сил дышать, если его не утолить! Как жить дальше без его следующего толчка, не представляет! И не кричать — сил нет! Слишком хорошо! Все тело золотистым медом удовольствия затапливает…

С грудным стоном Захар упал сверху, придавил. А ей так хорошо — век бы под ним лежала, никуда не дергаясь. Оба задыхаются. Мокрые от испарины, оглушенные собственным счастьем, которого ни один из них от жизни не ждал и не надеялся даже. Муж чуть приподнялся, уперевшись локтями в подушку по сторонам от головы Зоряны, целует ее губы, веки, щеки, теперь уже легко и сладко… Встретились глазами и… в голос рассмеялись от того, что с избытком эта эйфория из них выплескивается обоюдным обожанием…

— О том, как до меня добиралась, тоже вспомнила? — она уловила, насколько настороженно и аккуратно Захар постарался спросить об этом. Оценила.

Обернулась от шкафа, из которого тарелки доставала, подошла к столу. Муж все это время внимательно следил за ней, хотя вроде как обоим кофе заваривал (купили-таки на рынке недавно, не забыли), который сегодня точно лишним не был, чтоб окончательно из лап сна-морока вырваться. Поставила посуду на стол.

Принесла хлеб, сыр, овощи, копченую рыбу… Сегодня хотелось чего-то более основательного, чем сладости.

— Вспомнила, любимый, — не стала отрицать очевидного, хотя не сказать, что тут было о чем говорить. — По большому счету, я не так уж и плохо добралась. Практически весь путь на автобусе… А потом, даже не знаю почему, испугалась, что ошиблась и… Меня как подтолкнуло что-то раньше выйти. Я ошиблась с селом. Не в этом с автобуса сошла, не в нашем. В предыдущем, — села на табурет у стола, наблюдая, как он тягучий темный напиток по глиняным чашкам разливает из медной турки, которую тоже недавно приобрели, «чтоб сразу на двоих заваривать»…

У Захара ранее маленькая была, неудобно, а так… все вместе, сообща хотелось.

— Но и это нестрашным показалось, когда поняла. Тоже так странно, — даже улыбнулась, подняв глаза на любимого, поставившего обе чашки на стол. Сел рядом с ней. — Вот как это словами описать? То, что меня к тебе вело и тянуло? Словно кто-то дергает за нить, что вот тут, к душе привязана, — прижала ладонь к грудине, будто яснее показать хотела. — И такая навязчивая потребность двигаться дальше! Так что сама понять не могу, почему выскочила раньше, — передернула плечами. — Но тогда почудилось, что именно там выйти должна…

Захар протянул руки и обхватил ее, поддерживая. Как почувствовал смятение. И это действительно придало ей сил. Отпила кофе из чашки, что к ней подвинул, позволила на тарелку еду разложить.