Влюбись в меня заново - Катя Саммер

На импульсе подскакиваю к мелкой и затыкаю ей рот. Нечего ей матом ругаться. Я итак все понял. Тугодум, да. Еще и творю вперед оценки действий. Прошу прощения языком. А она наказывает. Эта борьба, как прыжок с обрыва. Отдаюсь ему. И выдержит ли страховка… Да хер знает.

- Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, - задыхается и шипит мне в губы между поцелуями.

Я останавливаюсь и смотрю Алене в глаза. Трусь носом о ее нос.

- Нет, малыш, - не узнаю собственный голос, - это зовется по-другому.

Меня не обманешь, потому что чувствую то же самое.

Глава 22

Мари Краймбрери «Одинокий тип»

Аля

Вжимаюсь телом, сплетаю руки у Марата на шее. Зарываюсь пальцами в волосы и путаю их. Отпускаю себя.

Уже не сбежать, знаю. Но теперь понимаю, что это не сиюминутный порыв. Я ведь за полчаса прошла все стадии гнева и принятия. Я же собралась послать Олейника и стереть из памяти. А потом оказалась вдруг у его подъезда, на его этаже и в квартире.

Это заклятие какое-то.

Мы сталкиваемся языками, воюем. Все еще злюсь на Марата за глупость, за вранье. Но оторваться от него уже не выходит. Разве что с кожей, а я жить хочу.

Заваливаемся вдвоем на кровать и почему-то смеемся. Мне щекотно от цепких пальцев под футболкой. Его забавляет любое мое движение. Улыбается широко и кусает плечо.

Но все становится серьезнее, когда Марат тянет мою майку вверх и прохладный воздух оставляет мурашки на голой коже. Я против воли сжимаюсь и торможу его руки, что готовы избавить меня от лифчика.

- В чем дело? – моментально напрягается Марат и хмурит брови. – Мне остановиться? Аль?

Он ставит руки по обе стороны от меня, нависает сверху. Тяжело дышит и сдерживает себя, а я мотаю головой.

- Я найду тебя и, как сказала Роза, откручу яйца, если ты все-таки бросишь…

Не договариваю, он закрывает мой рот ладонью. Складка на лбу над широкими бровями говорит сама за себя.

Мне больно допускать даже мысль, что все может повториться. Но я уже не та наивная Аля, что верит в единорогов. Я сознательно иду вперед и хочу, чтобы меня слышали. Чтобы Марат понимал, что делает.

И мне чертовски страшно. Но едва он убирает руку, договариваю.

- Если ты бросишь меня утром.

Боюсь услышать ответ. Боюсь, что Марат задумается и решит не связываться со мной. Не такой ценой.

Но он целует кончик моего носа и проникновенно шепчет то, что я и не мечтала услышать.

- Не могу представить подобный исход. Но обещаю, что самолично отрежу себе яйца и подарю их тебе в коробке с праздничным бантом, если что-то сделаю не так.

Черт! С ума сводит полутонами.

Отпихиваю его от себя, улыбаюсь. Какой же красивый! Приподнимаюсь на локтях, чтобы рассмотреть в тусклом свете.

Сейчас все по-другому. Не так, как в первый раз. Мы никуда не спешим, меньше стесняемся. И пусть страх не ушел, но теперь я знаю, что не нужно прятать слова и взгляды.

Любуюсь тем, как перекатываются мышцы на его руках. Как выделяются рельефы на подтянутом животе, пока он расстегивает ремень. Очень медленно. Рот наполняется слюной.

- Ты меня соблазняешь? – хриплым голосом спрашиваю я.

- Получается?

Опять смеемся. Это вообще нормально столько ржать?

С трудом сглатываю, когда Марат спускает штаны. Вижу твердый член под белыми боксерами с кричащим названием фирмы. Член может быть красивым? Потому что мне кажется, он такой.

Не могу оторвать взгляд. Марат медлит.

- Ален, посмотри на меня, - произносит твердо. – Мне нужно твое «да». Потому что я не смогу остановиться, если коснусь тебя.

Невозможный. Красивый. Такой, о котором мечтала. И даже больше. Как я могу сказать ему «нет»? Я хочу, хочу согласиться. Только язык плохо слушается.

- Заканчивай стриптиз, - бормочу под нос, - и иди ко мне.

Пытаюсь дернуть его за руку, но не выходит. Стоит как Китайская стена.

- Алена.