Влюбись в меня заново - Катя Саммер

- И все же зря ты нажаловался отцу, - первым не выдерживает Кир. – Хотел что-то выяснить, так пришел бы. Ты знаешь, что меня к психотерапевту отправили? Я хоть и злился, ни разу тебя не спалил.

- С чем? – удивляюсь я.

Лучшая защита – нападение? Этим он пользуется?

- Ну-у… когда ты тачку разбил, и мы по кусочкам ее у ребят в мастерской собирали. Например. Забыл уже? Это ты с Ферлей таким белым и пушистым стал. Раньше я за тобой и не поспевал. Наговариваешь на меня, брат, - выделяет он обращение, - несправедливо, не находишь?

- Отвечаю за каждое слово, - чеканю.

- Что я наркоман? Что хронически обдолбан? За это тоже ответишь?

- Да, - произношу прямо в глаза, потому как уверен.

- Я траву курил. Да о чем речь, мы же с тобой по несколько косяков в день выкуривали раньше! Кислоту я не жру, не мажусь. Наркоман я после этого? Ну, если да, то ты тоже. - Он заводится, судя по увеличивающейся громкости голоса. – А вор я, собственно, почему?

- А кто у отца из сейфа деньги стырил?

- Я все вернул в тот же день.

- А из кассы в клубе?

- Кто сказал?

- Ира.

- Админша? Да ладно, - ухмыляется. – Я с ней переспал. И поверь, она умоляла меня об этом. А когда выяснилось, что о продолжении я не мечтаю, долго бесилась.

- Окей, тогда откуда у тебя деньги на вечеринки?

- Гонки, говорил же.

- Так ты до сих пор гоняешь?

- Да, участвую, когда пригорает. Извини, кстати, за то, что тачку у тебя брал. У моей коробка сдохла, а на кону очень жирный стек был. Не сдержался.

- Но ты понимаешь, что так все равно нельзя, - не могу успокоиться я.

Меня раздражает то, с какой легкостью Кир оправдывается по всем пунктам. Чувство вины дает о себе знать. Но я же пытался! Пытался нормально поговорить. Он всегда неадекватно реагировал.

- Чего нельзя?

- Вести себя так, как будто тебе плевать на всех. Вспомни, когда ты последний раз ужинал с нами трезвым.

- А ты вспомни, когда меня кто-то звал. Вам всегда было плевать. Марат, я не из Олейников.

- Но почему тебя должны звать? Это само собой разумеющиеся вещи.

- Тогда какого черта на день рождения ты поименно пригласил весь универ? И зачем говорил, что я подкидыш и моя мать алкоголичка?

- Да это в детстве было!

Как же он бесит меня. Вспышка гнева ослепляет. Куда его вообще несет?

- Это не мешало твоим дружкам устраивать мне темные в школьном дворе. Пока ты делал вид, что все хорошо, что ты ничего не замечаешь. И моя мать не пила!

- Хорошо-хорошо! – поднимаю руки. – Остынь! Я понял, я не прав.

У Кира плечи прыгают вверх и вниз, ноздри раздуваются, но он все же останавливается. Молчит, приходит в себя, берет над эмоциями контроль.

- Слышишь, а неплохой совет мозгоправ дал. Выговориться, - усмехается брат. - Еще бы в морду тебе дать.

Как-то случайно выходит, но напряжение растворяется. Оставляет за собой лишь легкий шлейф.

- Чувак, я понял. Давай жить дружно.

Протягиваю раскрытую ладонь и жду ответа.

Кир смотрит на меня, а я не пойму, что у него на уме. Никогда не понимал. Глаза у брата похожи на черные дыры. Думает, прикидывает в голове. Но, в конце концов, отвечает на рукопожатие.

Я не отпускаю, когда пытается отнять ладонь. Тяну его и хлопаю по плечу. Не знаю, что думать, но пока и не собираюсь. Выяснили и ладно. Мы не враги с ним.

Лишь сейчас осознаю, что клуб теперь полностью мой. Слишком круто, чтобы быть правдой. Я люблю это место всей душой.

Только в бочке меда мешает деготь. «Юность». Что с ней теперь делать? Я обещал помочь.

- Слышишь, а ты чем собираешься заняться? Деньги нужны? – спрашиваю у Кира.

- Деньги всегда нужны.

- А если я поручусь за тебя перед хорошим человеком? Я насчет «Юности». Слышал, может?

- Да, все про это место сейчас говорят после новогодней вечеринки.