Эгоманьяк (ЛП) - Киланд Ви

Он подошел ко мне сзади, перебросил волосы на одну сторону и поцеловал шею. Его слова вибрировали на моей коже.

— Ты.

— Держи себя в руках. Ты должен наслаждаться домашней едой, когда есть такая возможность. Следующие пару недель у тебя будут заняты.

Я открыла ящик справа от плиты, чтобы взять лопатку, и обнаружила две игрушечные машинки размером со спичечный коробок и старый телефон-раскладушку вместе с кухонными принадлежностями.

— А я думала, где же те держишь игрушечные машинки.

Дрю хихикнул.

— Когда я прошу Бэка убраться, он просто рассовывает дерьмо, куда ему захочется. В прошлом году в ящике для ложек я нашел мелки. Он вытащил ложки и все выкинул в мусор. Когда я спросил зачем, он пожал плечами и сказал, что они нам не нужны, потому что удобнее все брать руками, и в отличие от мелков, ими нельзя даже рисовать.

Я улыбнулась.

— А он дело говорит.

Дрю потянулся к ящику и достал телефон.

— Помнишь, при нашей первой встрече я смотрел фотографии на твоем телефоне?

— Да. Ты сказал, что лучший способ кого-то узнать — это посмотреть фотографии на его телефоне, когда он меньше всего этого ожидает. Затем, когда я позволила тебе посмотреть мои, я обнаружила, что твой телефон пуст. — Я наигранно вздохнула. — Засранец.

Дрю открыл телефон, нажал пару кнопок и протянул его мне.

— Я собираюсь пойти в душ и переодеться перед ужином. Это телефон Бэка. Он без связи, но ему нравится использовать его, как фотоаппарат. Каждый раз, когда я начинаю сомневаться, правильно ли я поступаю, оставаясь в его жизни, и спутываю все карты, не отступая и не позволяя его биологическому отцу вмешаться, я прокручиваю эти фотографии. Взгляни.

Дрю пошел в ванную, я налила себе бокал вина и села за обеденный стол, чтобы посмотреть фотографии.

На первом фото был изображен бреющийся Дрю. Он стоял в ванной, одетый только в обернутое вокруг бедер полотенце. На левой половине лица была пена, и он держал бритву возле подбородка, сбрив уже одну полосу. Вторая щека была полностью побрита. С другой стороны в зеркальном отражении можно было увидеть Бэка, держащего камеру одной рукой, а другой — шпатель, которым он наносил пену на свое лицо; оно было уже наполовину покрыто белой пеной.

На следующем фото Бэк стоял в реке. Похоже, это могло быть где-то на севере штата. Вероятно, это было сделано год назад, учитывая, насколько изменилось лицо Бэка. Он был в резиновых сапогах и широко улыбался на камеру, подняв маленькую рыбку, которую, должно быть, только что выловил из реки.

Я продолжила листать: фото, как Бэк катается на коньках со своим отцом; изображение их, сидящих в метро; Дрю, читающий в кровати Бэка «Гарольд и фиолетовый мелок»; снимок, на котором они катаются на велосипедах в Центральном парке с Романом; снимок, из-за которого, чтобы убедиться, что смотрю на него правильно, пришлось перевернуть телефон — на нем Бэк, делающий фото, сидя на плечах Дрю. Он наклонился, чтобы снять их лица.

Фото за фото отражали их совместную жизнь и показывали, насколько Дрю был отцом Бэка, независимо от результатов лабораторных тестов.

Самый последний снимок меня удивил. Я даже не знала, что у Бэка был телефон в то время, когда он был сделан, тем более я не знала, что он снимал. День, когда мы катались на коньках — до того, как я упала и повредила лодыжку. Бэк, должно быть, стоял на одной стороне катка, в то время как Дрю и я были на другой, а я пыталась кататься на коньках. Мои ноги были широко расставлены, ничего не могла с этим поделать тогда, и я смеялась, двигаясь к падению и неприятному растяжению. Дрю обхватил меня одной рукой за талию, пытаясь поднять обратно, и смотрел на меня сверху вниз, пока смеялся. Мы выглядели такими счастливыми — почти… как будто влюбленные.