Ночная тень - Кэтрин Коултер

— Лили, у тебя все болит, и мы…. Найт, не докончив, застонал, сжимая мягкие, обольстительно нежные ягодицы. Он не дал ей возможности снова подняться и опуститься, а перекатил ее на спину. Стройные ноги обвились вокруг его талии, сжимая бока, и он, обезумев, врезался в нее снова и снова, пока, выкрикнув его имя, она не вцепилась в его бедра и не впилась в губы страстным поцелуем. Подумать только, он решил, что в этот раз все будет происходить медленно, нежно, почти спокойно. Ничего подобного. Это было похоже на бушующий ураган, сметавший все на своем пути, — Лили.

Она не двигалась, не хотела двигаться. Лили наслаждалась его запахом, прикосновением блестящей от пота кожи, телом — мускулистым, жарким, твердым, таким великолепным, что она хотела зарыться в него, стать его частью.

Лили вздохнула. Она сейчас коснется его и будет касаться все время. Она просто не знала, не сознавала…

— Найт? Я понимаю, ты… как это сказать, знал многих дам, опытных и все такое и…

— И? — повторил Найт, широко улыбаясь.

— Они наслаждались тобой точно так же, как я?

— Не знаю. Объясни, как именно ты наслаждалась мной, и я отвечу.

— Ты скользкий, Найт.

— От пота и от совместных усилий и… — Он опустил голову, чтобы поцеловать стиснутые губы. — Ты единственная дама, которую я хочу и буду хотеть, пока не успокоюсь в могиле. Все остальные давно в прошлом. Они не имеют значения.

— Значит, я доставляю тебе удовольствие?

— Еще немного удовольствия, и я умру. — Он явно не шутил, и Лили хихикнула. — Не смейся. Это не поможет.

— Они тоже теряли рассудок, как я? Ах вот, значит, в чем дело! Может ли быть истинная леди настоящей бесстыдницей в постели?

Она просто боится.

— Нет, — ответил он. — То есть да, но совсем не так. Ты вся открытая, любящая, щедрая. Немногие женщины могут сравниться с тобой, быть такими естественными, настоящими, неподдельными.

— Так ты не стыдишься меня, потому что я так… то есть..

— Стыдиться? Ах ты, глупая ворона!

Он перекатил ее на бок, так, что они оказались нос к носу.

— Ты моя. Лили, — сказал он и начал целовать ее. — Моя навсегда.

Лили мгновенно заснула, но слова эти все еще звучали в ней, даря огромное, невообразимое счастье.

Проснулась она тоже от поцелуя. Лили улыбнулась, и язык Найта проник в ее рот.

— Найт, — прошептала она, протягивая ему руки.

— Нет, Лили, я заказал обед. Нужно как-то поддерживать силы. Вот твой халат.

Мистер Тернсил подал жареного зайца, пирог с жаворонками, пирожки с устрицами и овощи. Это был настоящий пир, и Лили, бросив один лишь взгляд на накрытый стол, набросилась на еду так, словно неделю голодала.

Найт наблюдал за женой. Своей женой. — Кажется, я женился на настоящей обжоре, — заметил он, наливая себе превосходного бордо.

Лили проглотила последний кусочек зайца и одарила мужа открытой улыбкой:

— Обжора так обжора, зато наемся вдоволь, а там будь что будет.

— Ты и не подозреваешь, как прекрасна в ату минуту!

Лили наклонила голову набок, с любопытством оглядела мужа:

— Тебе, значит, нравятся крысиные хвостики . вместо волос?

— Да. И особенно меня привлекает вид обнаженных грудок, они так соблазнительно выглядывают из выреза халата! — Это заявление мгновенно отвлекло внимание Лили, и к огромному изумлению Найта, щеки ее вспыхнули. — Великолепно, просто замечательно! Предлагаю тост, если, конечно, можешь на секунду забыть о своем зайце. — Раздался звон бокалов. — За сегодняшнюю ночь. За побитие рекорда. — Лили в ужасе замигала. — За то, чтобы к утру я, обессиленный, не смог поднять руки и сползти с постели!

— Слушайте, слушайте!

— Ну и жадина! — нежно заметил Найт, обращаясь к одинокой устрице на своей тарелке. — Еще один тост. Пусть буду я всю свою жизнь обременен этой алчной ненасытной женщиной, пусть до конца дней моих преследует она меня!

— Слушайте, слушайте!