Небеса любви - Кэтрин Кингсли (2017)

В приемной семье про его дар узнали почти сразу и никаких вопросов не задавали. В монастыре его дар тоже воспринимался как данность. Отец Шабо отнесся к его дару так же, как и монахи. Медики либо игнорировали его, либо называли шарлатаном. Люди же, которых Паскаль вылечил, были ему благодарны, но вели себя так, словно он не был таким же смертным, как и они.

А вот Лили, в отличие от всех прочих, относилась к нему как к самому обычному человеку, причем – с немалой толикой здорового скепсиса.

– Так как же? – не унималась она.

– Я не могу объяснить все словами, – сказал Паскаль. – Все делается… на уровне ощущений. С помощью особого чутья я как бы прощупываю человека. Примерно так же, как с помощью зонда исследуют рану. Я понятно говорю?

Лили уставилась на него во все глаза.

– И вы еще спрашиваете?! Негодяй! Ведь вы только что проделали со мной этот самый фокус! Вы прощупывали меня. Да вам надо уши оторвать за такую непозволительную вольность! – Лили вырвала пучок травы и бросила в мужа.

– Но я не позволил себе ни единой вольности! – воскликнул Паскаль, закрываясь ладонью. – Только немного пообщался с вашей душой, вот и все.

– Значит, признаете?… Я так и знала, – проворчала Лили.

– Мне ведь надо было кое-что доказать наглядно, – сказал Паскаль. – Я не думал, что вы будете против.

– Лично я считаю, что вы чересчур много себе позволяете. Подумать только! Без спроса залезать людям в душу и хозяйничать там! Вы, верно, возомнили себя мессией.

– Вы очень непоследовательны в своих суждениях о моей персоне, – с насмешливой улыбкой сказал Паскаль. Он был очень рад, что жена на него не злилась. – Помнится, совсем недавно вы считали меня простым садовником, не так ли?

– Ну, в этом все осталось по-прежнему, – заявила Лили. – Я продолжаю считать вас… безродным и злонамеренным негодяем! К тому же садовником, склонным ковыряться во внутренностях окружающих. И даже не надейтесь, что я думаю, будто это ваше… прощупывание не имеет научного объяснения.

Паскаль искренне рассмеялся.

– И какова же ваша научная теория? – спросил он.

– Откуда мне знать? Ученый-то вы, а не я.

– Наконец-то вспомнили, – сказал Паскаль. – Должен признаться, я удивлен.

Лили промолчала. А Паскаль с любопытством наблюдал за сменой эмоций, отражавшихся на ее лице. Он увидел и гордость, и нерешительность, и полную растерянность. А потом, наконец, решимость; казалось, она одержала победу в какой-то битве с самой собой.

– Знаете, Паскаль… – пробормотала она. И щеки ее при этом пылали.

– Слушаю, Лили. – По выражению ее лица Паскаль понял, что она вполне готова к серьезному разговору. – Ну, говорите же… В чем дело, герцогиня? – Паскаль взял жену за руку.

– Я прошу прощения, – тихо прошептала Лили.

– Прощения? Но за что?

– Я не понимала… – произнесла Лили, опустив голову, и теперь Паскаль не видел ее глаза.

– Мы с вами не можем понять очень многого. Но неужели именно это вас так опечалило, герцогиня?

– Нет, не это. А то, что я не понимала вас. – Лили подняла голову и, смахнув волосы с лица, посмотрела на мужа с мрачной серьезностью. – Я действительно думала, что вы – простой садовник. И я ошибалась.

«Ну вот… – подумал Паскаль. – Кажется, началось. Но пусть уж лучше все решится здесь и сейчас».

– Ошибались? – переспросил он. – Так кто же я такой?

– Вы ученый. Ботаник, – с уверенностью ответила Лили.

Паскаль уставился на жену в изумлении. Он никак не ожидал услышать от нее такой ответ. И этот ответ являлся полной противоположностью того, которого он так страшился…

– Да, верно, – ответил он наконец. – Да, я действительно ученый-ботаник.

– Тогда что же вы делали в монастыре? Может, грехи искупали?

– Искупал грехи? С чего вы взяли?

– Ну… разве не этим занимаются обычные люди в монастыре?