– Да, и еще вышивание. Но читать – только отрывки из Библии. Мне понадобилось четыре года, чтобы закончить «Первое послание коринфянам». – Сказав это, Лили невольно вздрогнула.

Паскаль уставился на нее во все глаза.

– Вы серьезно?…

– Да, конечно. Вам, должно быть, такие занятия очень нравятся, раз вы жили в монастыре.

– Что, вышивание? – усмехнулся Паскаль. – Вообще-то нет, не нравится. Я предпочитаю садоводство.

– Но вы же поняли, что я имела в виду, – в раздражении проговорила Лили. – Я говорила о молитвах… и прочем в этом роде. Я понимаю, что вы там просто работали. Но разве вы не должны были ходить в церковь по пятнадцать раз в день?

Паскаль тихо рассмеялся.

– Ну, не пятнадцать. Но верно, мне это нравилось.

– Нравилось?! – изумилась Лили. – Такое не может нравиться! Не может и не должно!

– Не должно нравиться? Тогда для чего же молиться, если вы не получаете от этого удовольствия?

– Для того, чтобы с тоской вспоминать все свои прегрешения и просить у Бога прощения.

– В самом деле? – с каменным лицом спросил Паскаль.

– Да, конечно. Неужели монахи вас этому не научили? – проворчала Лили.

Паскаль медленно покачал головой.

– Нет, не научили.

– А следовало бы. Но я полагаю, они решили, что это не их дело. Ведь монахи мало говорят, верно? – Лили достала из мешка два яблока и взяла нож, но Паскаль тут же отобрал у нее одно из них, не позволив ей его искромсать.

– Я предпочитаю есть яблоки такими, какими их создал Господь, – пояснил он все с той же смешинкой в глазах. – Знаете, вы заставили меня взолноваться. Возможно, мне следует написать Дому Бенетарду и проинформировать его о том, что у него неправильное представление обо всем, что касается теологии и отправления культа. Ведь в монастыре монахи идут на молитву с радостью. Они понятия не имеют о том, что по замыслу Божьему должны чувствовать себя несчастными.

Лили недоверчиво посмотрела на мужа.

– Вы снова меня дразните, да?

– Да, я вас дразню. И я совсем не удивлен тому, что вы не верите в Бога, если имеете о Нем такое жуткое представление. Я бы тоже в Него не верил на вашем месте. Кто захочет постоянно чувствовать себя несчастным? Скажите, вы когда-нибудь были свидетельницей рождения новой жизни?

Лили молча покачала головой.

– А видели, как что-либо погибает?

Лили пожала плечами.

– Нет. Хотя… Да, однажды я видела раздавленную колесом кареты лягушку. Это выглядело омерзительно.

– Да, могу представить. Но суть в том, что вера – это не то, чему можно найти объяснение. Она или есть, или ее нет. Но если видишь руку Господа в каких-то событиях, что происходят у тебя на глазах, то поверить проще. Так вот, наблюдая рождение и смерть, я обнаружил, что таким образом можно упорядочить свое представление о мире.

– Не думаю, что мне захочется видеть роды или смерть. – Лили поморщилась. – Ни то, ни другое не кажется мне приятным для глаз.

Паскаль взглянул на жену с восхищением.

– У вас и впрямь интересные представления о жизни, – заметил он. – Вижу, нам с вами предстоит много трудиться…

– Если вы надеетесь обратить меня в свою веру, то зря теряете время, – язвительно проговорила Лили. – Падре Меллит очень старался, только ничего у него не вышло. Я своего мнения не изменю. У меня к жизни научный подход, и я не верю в то, что не имеет разумного объяснения.

Паскаль вонзил зубы в яблоко.

– Насчет научного подхода я с вами согласен, – сказал он, прожевав.

– Правда?… – удивилась Лили.