Величайшая любовь - Кэтрин Кингсли (2017)

– Да, это правда. Но мне повезло, я была слишком мала и не помнила все эти ужасы, а вот моя сестра так и не смогла их забыть. И она ни на миг не забывала о том, что значит быть дочерью графа де Гира, жить в роскошном замке в окружении множества слуг, иметь красивые наряды и не думать о том, каким образом на обеденном столе появляются трюфели и спаржа. Но здесь, в Англии, было слишком много изгнанников, так что титул, не подкрепленный состоянием, почти ничего не значил. Вскоре наш отец заболел, и матери, чтобы содержать нас, пришлось работать. Мы жили в крохотной квартирке над магазином и, как могли, старались помогать матери. Но Жаклин не желала работать и очень усложняла всем жизнь.

– Охотно верю, – проворчал Николас. – Интересно, кому из своих близких Жаклин не усложняла жизнь?

Маргарет с улыбкой пожала плечами.

– Не знаю, но наш отец говорил, что де Гиры всегда сохраняли чистоту породы, и Жаклин всегда хотела быть образцом этой породы. Так вот, несмотря на все сложности, мы неплохо бы ладили, если бы Жаклин постоянно не придиралась к кому-нибудь. Особенно доставалось нашей сестре, которая была не только красивой, но и обладала мягким характером. Жаклин же только с возрастом обрела красоту, а раньше была страшненькой, и при ее несносном характере это отражалось на всех самым пагубным образом. Но на меня она почти не обращала внимания, поскольку я, по ее мнению, была еще слишком мала и никак не могла быть соперницей.

– Ситуация вскоре изменилась, верно? – отрывисто произнес Николас. – Как я слышал, Жаклин была не очень рада, когда вы вышли за Джорджа.

– Да, конечно, и это… Впрочем, вернемся к нашей истории. Так вот, Жаклин вышла замуж в расчете на блестящее будущее. Но она не учла того, что Фрэнсис Хамфри, во-первых, не хотел тратить на нее ни фартинга, а во-вторых… Будучи простолюдином – пусть и богатым, – он не имел доступа в свет. Так что не было ни веселых вечеров, ни экстравагантных нарядов – ничего того, о чем может мечтать семнадцатилетняя девушка. Она вышла замуж за унылую респектабельность и никак не могла с этим смириться. Мне кажется, в то время Жаклин действительно была несчастна, и я искренне ей сочувствовала.

Николас фыркнул и пробормотал:

– С чего ее жалеть? Она получила то, чего хотела.

– Да, верно, – кивнула Маргарет. – Она всегда очень плохо ко всем нам относилась, и, конечно же, я не могла любить ее… Но все-таки сочувствовала. Она приходила навещать нас, играя роль благотворительницы, – но даже в такие моменты чувствовалось, что Жаклин несчастна. Временами казалось даже, что она в отчаянии.

– Печальная история… – пробормотала Джорджия. – Наверное, ей стыдно было осознавать, что она поставила свою жизнь на проигрышную карту. Но посмотрите на нее теперь… Похоже, эта женщина продала душу дьяволу за богатство и титул. – Джорджия в смущении прижала ладонь к губам и тихо сказала: – Прошу прощения, леди Кларк, я забылась. Мне не следовало говорить так о вашей сестре.

– Пожалуйста, называйте меня Маргарет. Что же касается души моей сестры… Вы очень проницательны, Джорджия, потому что именно так все и выглядело. Жаклин всегда стремилась к положению в обществе и не замечала других вещей, действительно важных. Со временем же ее видение жизни сузилось настолько, что она не замечала ничего, что не приближало ее к заветной цели, и в конце концов зависть к чужим успехам и чужому богатству настолько овладели ею, что она совершенно забыла обо всем остальном. Увы, Жаклин до сих пор такой остается, и именно это беспокоит меня более всего.

– Маргарет, твое великодушие безгранично. Ты как будто забыла кое о чем… – проворчал Николас. – Не думай, что я не знаю, как Жаклин вела себя на твоем свадебном обеде. Луиза рассказывала, что она весь обед просидела молча, глядя на тебя так, словно собиралась убить.