Звук снега - Кэтрин Кингсли (2017)

– Спасибо тебе большое за эскорт, Диксон, – сказала она, даря ему самую обаятельную из своих улыбок в надежде скрыть за ней душевную боль. – Думаю, я могу еще немного погулять одна. Ведь мы уже дома и в безопасности.

– Как вам будет угодно, контесса, – произнес он, бросая выразительный взгляд на ее пришедшие в совершенную негодность бальные туфли. – Позовите меня, если что-нибудь понадобится.

– У меня все будет хорошо, – ответила Джоанна, понимая, что говорит неправду.

Диксон ушел, хотя взгляд, брошенный им через плечо, был полон опасений и беспокойства.

Джоанна облегченно вздохнула и, немного успокоившись, направилась к конюшне. Интересно, Билл уже завел в стойла своих лошадей? Впрочем, даже если он и завозился, упряжные лошади находились в отдельном блоке, поэтому вероятность с кем-то столкнуться была ничтожно мала.

Войдя в конюшню, Джоанна прямиком направилась к стойлу Калли – ее волосатому уху можно без опасений доверить любые тайны и горести. Джоанна поступала так и раньше, но, более чем вероятно, сегодня это произойдет в последний раз. Подумав об этом, Джоанна не смогла сдержать слез. Похоже, что со времени приезда в Вейкфилд это стало ее обычным состоянием.

Калли, несмотря на поздний час, сразу узнала ее и приветственно заржала. Джоанна почесала ей нос и прижалась к нему губами, а затем обхватила шею кобылы руками.

– Я совершенно запуталась, Калли, – скорее простонала, чем сказала Джоанна. Ей казалось, еще чуть-чуть – и она умрет от горя. – Я люблю Гая, люблю всей душой, и Мило люблю так, будто он мой ребенок. А при одной мысли, что придется навсегда расстаться с Тумсби и Диксоном, не говоря уж о Маргарет, Уэнди и Шелли, сердце буквально разрывается. Они стали моей семьей, Калли, все они. – Она потерлась щекой о жилистую шею лошади. – А как я смогу покинуть тебя, моя милая девочка? Ведь ты рисковала ради меня своей жизнью. Я так благодарна тебе за это. Но разве я могу остаться? Нет. Не могу, пока Гай отдаляет себя от меня, погребая душу под своей невысказанной болью. До сегодняшнего дня я даже не понимала, как ему плохо из-за этого, какие ужасные муки он испытывает. Но он не захотел поделиться этим со мной, наотрез отказался даже разговаривать об этом, Калли, и я сказала, что уеду. – Она уперлась в шею лошади лбом. – Думаешь, этот упрямец действительно позволит мне это сделать? Калли тихо заржала, будто что-то с сочувствием отвечая. – Я не смогу жить с ним рядом, пока он молчит, как бы сильно я его ни любила. Это убьет наши чувства, убьет все хорошее, что у нас есть.

Джоанна потерлась лицом о мягкую теплую морду лошади, с удовольствием вдыхая ее приятный терпкий запах, затем утерла слезы попоной. Грубая ткань впитала их мгновенно. Как жаль, что нельзя так же легко избавиться и от слез, заливающих душу!

Неожиданно за ее спиной раздался тихий мягкий голос. Было странное ощущение, что звучит он откуда-то издалека и в то же время совсем рядом:

– Это произошло ранней осенью, хотя дни уже были холодными, ужасно холодными. Рота, которой я командовал, в течение нескольких суток шла ускоренным маршем, пытаясь побыстрее добраться до лагерей в Сьюдад-Родриго после катастрофы под Бургосом. Мы находились на самом фланге нашей армии, и поэтому рассчитывать на поддержку было бессмысленно. Мои люди смертельно устали.

Джоанна резко развернулась. Рука непроизвольно коснулась шеи, на которой в бешеном ритме пульсировала жилка. По спине пробежал холодок.

Гай стоял в нескольких футах от нее без пальто и сюртука, в одной рубашке. Его опущенная голова и вся поза говорили об ужасной усталости. Ей захотелось немедленно броситься к нему, успокоить и приласкать. Но Джоанна инстинктивно чувствовала, что сейчас следует оставаться на месте и, не перебивая, выслушать то, о чем он начал рассказывать. Она с силой ухватилась руками за дверцу стойла и застыла, ощущая на своей шее теплое дыхание Калли.