Звук снега - Кэтрин Кингсли (2017)

Джоанна прикрыла дверь каморки и двинулась вдоль длинного ряда стойл. Лошадь, которую Тумсби подобрал для Джоанны, сразу ее узнала и приветствовала тихим ржанием. Калли была серой в яблоках молодой кобылой с длинными грациозными ногами, красивой удлиненной головой и взрывным, но добрым нравом, весьма напоминавшим характер новой хозяйки.

Джоанна была уверена, что в Калли течет арабская кровь, и с опаской думала о том, как лошадь поведет себя, когда она ее оседлает и попытается поехать. Пока она только периодически выводила Калли, приглядываясь к манере хода, но они уже подружились. По верховой езде Джоанна скучала даже больше, чем по своей вилле. Сможет ли она здесь наслаждаться прогулками верхом? Впрочем, Тумсби твердо сказал, что Джоанна может брать лошадь, когда захочет, а именно он единовластно правил в конюшне и принимал решения, кому, когда и на какой лошади ездить. Порою ей казалось, что даже Гай де Саллисс, при всех его амбициях, не решился бы оспаривать решения старого грума.

Когда Джоанна подошла к Калли, кобыла тихо фыркнула, высунула из стойла морду и ткнулась носом ей в грудь, раздвинув полы шерстяной накидки. Джоанна засмеялась и извлекла спрятанное под накидкой яблоко. Она каждый день приносила такие маленькие подарки, чтобы заслужить доверие лошади, и та, похоже, уже успела привыкнуть к этому.

– Какая ты у меня умная девочка, – сказала Джоанна, поглаживая бархатный нос лошади, которая деликатно взяла яблоко с ладони и принялась аппетитно хрумкать. – Не понимаю, как тебе могли дать такое простое имя. Ты ведь настоящая аристократка. Но не бери в голову. Это не главное. Если Тумсби так же отлично выберет пони, как это вышло с тобой, а зная его глаз, я в этом не сомневаюсь, мы вот-вот сможем взять с собой Майлза и немного порезвиться.

Неожиданно скрипнула дверь, и она услышала звук шагов и чьи-то приглушенные голоса. Джоанна замерла. Калли повела ушами, тихо заржала и принялась трясти головой, будто ей вдруг стало что-то мешать. Джоанна даже не могла представить, кому могло что-то понадобиться в конюшне в такое время. Но кем бы ни были эти люди, лошадям, судя по доносящимся из стойл звукам, они были явно не знакомы. Из двери каморки высунулся Боско, очевидно, посчитавший себя обязанным предпринять собственное расследование.

– Тсс, дорогой! – прошептал женский голос, и тут же раздался звук, свидетельствующий, что ее компаньон споткнулся о ведро. Женщина захихикала. – Старайся не шуметь, иначе все эти животные начнут реветь.

– Лошади не ревут, они рожат… ржут, я имею в виду, – ответил «дорогой» с модным сейчас в свете легким акцентом. – Это ослы ревут.

– Хорошо, ржут. Не важно, какие звуки они издают, главное, чтобы они не продемонстрировали это сейчас. Ты же знаешь, как Гривз относится к своим лошадям. Он о них заботится как о детях. И будь осторожней с фонарем. Еще не хватало, чтобы эти бесценные животные сгорели.

– Бог с ним, с Гривзом, и его лошадьми, я привел тебя сюда совсем не для того, чтобы о них разговаривать.

У Джоанны округлились глаза. Живя в Италии, она приобрела достаточный опыт, чтобы не удивляться тому, что во время вечеринок случаются подобные интрижки, но тот же опыт подсказывал, что эти двое вели себя слишком рискованно – бал продолжался и их отсутствие могло быть замечено в любой момент. Что касалось самой Джоанны, то проявлением храбрости с ее стороны, очевидно, было не выдать своего присутствия. Поэтому она тихо села, прислонившись спиной к дверце стойла, и замерла в надежде, что незваные гости скоро уйдут. Подслушивать чужие амурные тайны отнюдь не было ее коньком, и уж тем более не хотелось долго находиться в таком положении.

– Ламбкин, Ягненочек![1] Что ты делаешь? – неожиданно вскрикнула женщина. – У тебя такие холодные руки!

Ягненочек? О боже, эта ночь обещает затянуться надолго.