Память любви - Бертрис Смолл

Он спешился и снял Ронуин с седла. Его невеста продолжала смотреть в землю. Странные манеры! То сама скромность, то откровенна и дерзка без меры! Перед самым входом Эдвард, к удивлению Ронуин, подхватил ее на руки и перенес через порог.

— Это старый английский обычай, — пояснил он, ставя ее на землю, — переносить новобрачную через порог ее нового дома.

— Но мы еще не женаты, господин.

— Все соглашения подписаны и скреплены печатью. Осталось только провести церковную церемонию. В глазах закона ты была моей женой со времени заключения договора в Монтгомери.

— Я этого не знала, — заверила Ронуин. — Законы мне не известны.

— Этого я от тебя и не ожидал, — пожал плечами Эдвард, провожая ее в большой зал. — Хочешь пить? Или предпочтешь отдохнуть в своих покоях? Я велел управляющему выбрать для тебя служанку. Ее зовут Энит, и она присмотрит за тобой.

— Вы очень добры, господин. У меня никогда не было служанки, — прошептала Ронуин. — Я вполне способна сама о себе позаботиться.

— Моя дочь не избалована, — тут же вставил принц, опасаясь, что Ронуин ляпнет что-нибудь лишнее и снова оконфузит отца. — Аббатство милосердия — обитель скромная.

Он предостерегающе посмотрел на дочь, но та, очевидно, ничуть не испугавшись, пожала плечами с ответным издевательским взглядом. Де Боло, заметившему это, оставалось лишь гадать, в чем тут дело.

— Я бы выпила немного вина, — попросила Ронуин.

Хозяин подал знак слугам, и перед гостями мгновенно появился кувшин с вином.

— Садитесь у огня, — пригласил Эдвард невесту. — Апрель — месяц холодный, хоть и весенний.

Он подвел ее к скамье перед очагом. Ронуин сняла перчатки и протянула руки к огню. Даже в профиль она была неотразима!

Эдвард взял кубок у слуги и вручил Ронуин. Она благодарно улыбнулась и подняла кубок, восхищаясь тонкой работой по серебру и зелеными камнями, вделанными в ножку. Рубиново-красное вино тонкой струйкой полилось в горло, согревая и успокаивая.

— Гости успеют прибыть вовремя, до начала церемонии? — поинтересовался ап-Граффид.

— Гостей не будет, — бросил де Боло. — Мои ближайшие родичи — кузен Рейф де Боло и его сестра Кэтрин. Я не говорил им о своей женитьбе, поскольку Рейф всегда думал, что я возьму в жены Кэтрин. Наверное, так и случилось бы в конце концов, но между нами не было никакого соглашения — ни письменного, ни устного. Да и не знал я, когда вы прибудете. Свидетелями на церемонии будете вы, ваши люди и мои слуги. Кроме того, все формальности были улажены полгода назад, и я вправе разделить ложе с вашей дочерью сегодня же, но предпочитаю получить благословение церкви.

Ронуин побелела как полотно. Разделить ложе? Почему никто в аббатстве не упомянул об этом? Будь она проклята, если обратится за разъяснениями к ап-Граффиду! Наверное, это то, чем они занимались с матерью, хотя она так и не поняла всех деталей, поскольку их тела всегда были крепко прижаты друг к другу. Она совсем не была уверена, что хочет подвергнуться подобному обращению. В конце концов, достаточно и того, что, согласно условиям договора, она теперь жена де Боло.

Ронуин стремительно поднялась:

— Я устала, господин, и хотела бы удалиться к себе.

— Сейчас провожу вас в покои, госпожа моя, — пообещал Эдвард. — Принц Ллуэлин, я скоро вернусь, и мы поужинаем. — Он взял Ронуин за руку и вывел из зала. — Я поселил вас в самой теплой башне.

— Мои вещи… — нерешительно начала она.

— Будут сейчас же перенесены в ваши покои. Ваша служанка их разложит.

— Я еще никогда не бывала в таком прекрасном месте, господин. Неужели я и вправду стану здесь хозяйкой? — неожиданно спросила Ронуин.

Эдвард улыбнулся ее простодушию:

— Разумеется, госпожа. Отныне это ваш дом, Ронуин, дочь Ллуэлина.