Память любви - Бертрис Смолл

Он окинул взглядом зал. Многие воины уже успели завернуться в шкуры и лечь поближе к огню.

Морган поднялся и вышел во двор, чтобы проверить, все ли в порядке. Ворота закрыты и заперты. Стражники стоят на стенах. Все тихо и спокойно. Небо совсем очистилось, и звезды сверкают ярче драгоценных камней, среди которых медленно плывет полумесяц. Холодный мокрый нос вжался в ладонь Моргана. Он рассеянно погладил любимую собаку, большую ирландскую овчарку.

— Да, Бренин, ничего не скажешь, свалилось на нас дельце нежданно-негаданно! Надеюсь, ты тоже присмотришь за нашими молодыми гостями. Парнишка, должно быть, слишком мал, чтобы проказничать, но я опасаюсь за его сестру.

Упрямица, как ее отец, и, думаю, такая же умная.

Собака заскулила, словно соглашаясь, и подтолкнула хозяина массивной головой.

— Стареешь, Бренин, — хмыкнул Морган. — Я-то думал, что в такую прекрасную ночь тебе захочется погоняться за сучками. Пожалуй, я тоже отправлюсь на покой.

Хозяин и животное вместе вернулись в зал. Морган отыскал свое место, но, к его удивлению, овчарка устроилась между детьми. Капитан улыбнулся. Он всегда знал, что Бренин понимает человеческую речь, даже если остальные утверждали обратное.

Глава 2

— Да, детишки ап-Граффида мало чем отличаются от крестьянских, — вздохнул Морган, покачивая головой. — Ничего не видели, кроме своего домика и окрестных холмов. Вала даже собаку не заводила! Им и поиграть-то не с кем было!

Сначала они побаивались Бренина, но огромный пес быстро завоевал расположение как настырной Ронуин, так и ее глупенького братца. Вскоре Глинн уже ездил на нем верхом, стараясь подражать сестре, которую От обучал скакать на лошади.

— Нужно бы добыть пареньку пони, — заметил как-то вечером От. — Совсем замучил старину Бренина, а если пес сдохнет, капитан с нас шкуру сдерет.

Собеседники согласно закивали.

— Стой смирно, непоседа ты этакая! — велел Дьюи, снимая с Ронуин мерку для туники. — Ты проворнее горной речки — так и норовишь ускользнуть!

— Лаг говорит, у меня ноги очень маленькие, — хихикнула Ронуин. — Вчера он снимал мерку для сапожек. Я смогу в них ходить, Дьюи? Раньше я всегда бегала босиком.

— Пора учиться носить обувь, — наставительно заметил Дьюи. — А я смастерю тебе мягкие шоссы.

— Что это такое? — с любопытством осведомилась девочка.

— Такая одежда — штаны и чулки одновременно. Не будешь мерзнуть зимой и изнывать от укусов комаров летом.

Господи, до чего же невежественны эти дети!

— Ты шьешь ей шоссы? — вмешался Лаг. — В таком случае я подожду с сапожками и снова сниму мерку, когда она наденет чулки. Нужно было сказать мне, прежде чем я сделал выкройку.

— Но ты еще не разрезал кожу, верно?

— Нет, ты предупредил как раз вовремя.

Морган ап-Оуэн едва сдержал смешок. Все воины просто без ума от детей. Не нужно было и назначать телохранителей: каждый готов сделать все для отпрысков ап-Граффида.

Они носили мальчика на руках, стоило тому пожаловаться на усталость, что случалось весьма часто. Ронуин и Глинну доставались за обедом лучшие кусочки.

Первое время дети немного стеснялись, но вскоре освоились в новом доме. Морган боялся спрашивать, как в конюшне появился серый пони в яблоках и под маленьким седлом. Глинн, обычно нерешительный и застенчивый, преображался во время уроков верховой езды и быстро стал отличным, даже отчаянным наездником. Частенько он превосходил в смелости даже сестру, которая абсолютно ничего не боялась.

Днем малыши проникали во все уголки крепости. Заметив, что они фехтуют палочками, воины сделали для них деревянное оружие, и начались уроки воинского искусства.