Попутчица - Оксана Лебедева

Никто не помнил, как они очутились на кровати, как одежда полетела куда-то в сторону, и оба уже совершенно перестали понимать, что они не делают. Проложив дорожку влажных поцелуев по шее девушки, Тимур медленно спустился к её груди, захватив губами свернувшийся в тугую горошинку сосок. Почему-то в эти минуты мужчина совершенно не мог разобрать: спит ли он, бредит или всё, что сейчас происходит реальность? Вроде бы глупый вопрос. Сейчас, когда всё эмоции не то что были доведены до предела, а обжигали, заставляли кровь закипать до самой максимальной точки, он так ярко чувствовал её разгорячённую, покрывшуюся испаринами кожу, слышал её хриплые, срывающиеся с дрожащих губ стоны, которые доказывали, что она изнывает от нетерпения ещё сильнее, чем он, что не могло быть никаких сомнений, что всё это происходит на самом деле. Он не бредит! Сейчас, именно в эту секунду она ЕГО. И этот взгляд, и это дрожащее, покрывшееся испаринами тело и эти прошибающие до самых костей стоны - всё это принадлежит ему! И хотя мужчина абсолютно ясно это понимал, он всё равно боялся, что это всего лишь какое-то ведение. Сейчас она исчезнет, растворится как самая желанная, но абсолютно недосягаемая мечта. И эти мысли только добавляли углей в уже разгоревшееся и сметающие всё на своём пути пламя. Тимур как ненормальный осыпал жадными алчными поцелуями её тело, словно отметины, оставлял синяки на её нежной, покрывшейся капельками пота коже и продолжал сотрясаться от всё больше пугающей мысли, что в любую секунду она может просто исчезнуть.

Рита не чувствовала смущения, когда осталась полностью обнажённой перед ним. И с одной стороны, это было странно. Она уже давно не раздевалась перед мужчиной. Трудно даже вспомнить, когда она последний раз была близка с...

Скривившись от таких мыслей, девушка тут же отогнала их в сторону. Сейчас ей не хотелось думать ни о ком другом, кроме НЕГО. Она задыхалась от его диких, просто до невозможности жадных поцелуев, от этих бесстыдных, одаривающих каждую частичку её тела ласк, и понимала, понимала даже своим опьянённым, уже почти ни на что не способным рассудком, что никто и никогда в мире не будет ей так близок как он. Никто не будет иметь такую власть не только над её телом, но и над всем её существом, как Тимур. И неважно, сколько лет пройдёт - восемь, десять, шестнадцать - она всегда принадлежала, и будет принадлежать только ему. Можно сколько угодно ненавидеть, презирать, отдаляться, но если ещё хоть раз наступит такой момент, когда они просто случайно столкнутся один на один в многомиллионном городе, их снова ничего не остановит.

Только такого момента могло больше и не наступить. Они оба это прекрасно понимали и потому метались по кровати как раненые изнывающие то ли от жажды, то ли от голода, то ли от дикой боли из кровоточащих ран, звери. Им было мало. Мало этих поцелуев, мало прикосновений, мало даже сумасшедших, выворачивающих все чувства наизнанку и заставляющих взлетать на слишком опасные высоты блаженства, движения мокрых от пота тел. Хотелось куда большего. Большего, чем они вырывали друг у друга и чем вообще могли получить. Хотелось быть близко так, как это возможно или даже невозможно. Хотелось слиться в одно целое и нерушимое хотя бы в эту самую секунду.

Они метались по влажным простыням, всё яростней вжимаясь в тела друг друга, в попытке наконец достигнуть того пика, той черты, когда весь мир перестаёт существовать и ты сам разрываешь на миллионы крохотных осколков. Но как это часто бывает, когда испытываешь слишком яркие, пробивающие до самых костей эмоции, потом, когда ураган отчаянной страсти затихает, остаётся какая-то непонятная пугающая и навивающая дикую тоску пустота.