Психоаналитические теории развития - Тайсон Филлис, Тайсон Роберт (1998)

Гартманна особенно интересовало развитие Эго (1939, 1953, 1956). Он не был согласен с утверждением Фрейда (1923а), что Эго – это часть Ид, изменившаяся под влиянием внешнего мира, и что главную роль в развитии Эго играет конфликт с матерью. Он считал, что определенные функции Эго доступны с рождения, имеют «первичную автономию», не возникают в результате конфликта, а являются частью «бесконфликтной сферы». Он также полагал, что все психические структуры вначале не дифференцированы, отмечая, что Эго в том смысле, в каком оно проявляется позднее, наблюдать нельзя и что структура Ид также неизвестна. Поэтому невозможно отделить функции, которые впоследствии будут служить Эго, от тех, что следует отнести к Ид.

В соответствии с метапсихологическими веяниями того времени Гартманн занимался также прояснением понятия Эго (1950, 1952). Термин Фрейда «das Ich» (который Стрейчи перевел как «Эго») в немецком языке имеет два значения: основанное на опыте чувство себя (то есть ощущение себя отдельной, непрерывно существующей личностью) и – после введения структурной модели – значение гипотетической структуры психики. Гартманн провел понятийное разграничение между Эго как подструктурой личности, или системой, характеризующейся своими определенными функциями (1950, р. 114), самостью как «собственно личностью» – то есть личностью в целом (р. 127) – и представлением о себе как частью системы Эго, в которой она выступает противоположностью представления об объекте (там же). Его попытки прояснить термин «Эго» привели к пересмотру концепции нарциссизма. Вместо либидинозного катексиса Эго (понимавшегося как самость в то время, когда Фрейд ввел это понятие, но которое легко можно спутать с Эго в структурной теории) Гартманн в соответствии со структурной теорией предложил рассматривать нарциссизм как либидинозный катексис самости, или, точнее, представление человека о себе.

Согласно Бреннеру, Гартманн провел это разграничение на собрании членов Нью-Йоркского психоаналитического общества, так сказать, мимоходом, и хотя разграничение Эго и самости не было главной темой его доклада, последующая дискуссия, несомненно, оказала огромное влияние на аналитиков. Бреннер вспоминает, что «на Эдит Якобсон, присутствовавшую в аудитории, выступление Гартманна произвело большое впечатление, и между ними завязалась живая дискуссия… идея использовать термин “самость”, несомненно, ее привлекла… с тех пор “самость” стала привычным психоаналитическим термином» (1987, р. 551).

Якобсон с энтузиазмом восприняла предложенное Гартманном разграничение между Эго как психической структурой, самостью как личностью в целом и представлениями человека о себе и объекте. Она сочла эти понятия особенно полезными для понимания процессов интернализации в период раннего психического развития и формирования определенных видов патологии, имеющих источники в раннем детстве. Она разработала концепцию развития, основанного на опыте чувства себя, предположив, что представления маленького ребенка о себе и объектах группируются вокруг приятных и неприятных переживаний, и поэтому представления о «плохом» и «хорошем» себе и «плохом» и «хорошем» объекте возникают еще до интегрированных репрезентаций. К сожалению, Якобсон была неточна в терминологии, используя понятия «чувство себя», «чувство идентичности», «самосознание» и «самоощущение» как взаимозаменяемые (1964, р. 24–32), поскольку в то время еще не придавалось большого значения более тонким разграничениям.