Исцеление любовью - Юлия Слободян (2021)

– Я любила его, – сказала вдруг Даша. – Я его очень любила. Он всегда мне нравился. Знаешь, как мне нравились его кудри? Он был такой кудрявенький. Такой милый. Еще в школе. Я и с Мишкой тогда в одиннадцатом классе стала встречаться, потому что он был кудрявый и этим напоминал мне Димку. Я любила его, Юля. Этого болвана, циника и эгоиста и в чем-то даже жестокого человека. Знаешь, когда мы с ним были вдвоем и разговаривали о тебе и Сереже, он все время говорил, как маленький ребенок. И я разумом понимала, что не стоит с ним связываться. Дети ведь по природе своей жестоки. Я знала, что и он тоже будет жесток. Но как-то так получилось, что один раз я рискнула приласкать его и он дрогнул. И в прямом и переносном смысле. Сейчас закрываю глаза, – Даша опустила веки, – и вижу, как по его телу бежит волна дрожи. Так все и произошло. Так все началось.

Даша вновь открыла глаза и снова стала выглядеть, как врач, который вскрывает нарыв и выпускает гной.

– Мы тщательно скрывали нашу связь. Ты считаешь, что мы виделись не больше пяти раз, но на самом деле мы встречались чаще, чем ты думаешь. Бывало, несколько раз в неделю. И каждый раз, когда мы были близки, я надеялась, что нравлюсь ему. Что он испытывает ко мне что-то. Пусть и не любовь, но хотя бы нежность или влечение. Но нет. Он и здесь оставался жестоким. В глазах его были горечь и сожаление, что он не может быть с женщиной, которую реально хочет. Что он вынужден довольствоваться заменой. Он ни разу не поцеловал меня. Я имею в виду, в губы. То есть, я хотела сказать, в губы по любви. Ну, ты знаешь. И по поцелую можно определить, любят тебя, хотят или еще что-то. Он целовал меня, но не по любви. Он ни разу не сказал, что ему было хорошо со мной. Просто тупо спрашивал, когда мы увидимся снова. А я, как дура, каждый раз надеялась, что в следующий раз, он скажет мне что-то приятное. А он молчал.

Юля не сдержала своих слез – так ей было жаль Дашу. Ей бы никогда не захотелось оказаться на месте подруги. Даша взглянула на нее и усмехнулась.

– Не плачь, – сказала она. – Не над чем. Каждая девочка в своей жизни должна попасть в сказку. И каждая попадает. Одно только не ясно, в какую именно. У меня вот была «Снежная королева», но какая-то бракованная. Идиотка-Герда и туповатый Кай, который пытался сложить слово «вечность» из букв, которых у него не было.

Они обе молчали. Юля вложила в свой взгляд максимум сочувствия, но подруга не стала заострять на этом внимание.

– А однажды я не выдержала и сказала ему... Я унизилась до того, что попросила его сама сказать мне, что я ему нравлюсь. Так и попросила: «Скажи, что я тебе нравлюсь». Но он просто пожал плечами, и сказал, что это не так.

– Даша… – Юля протянула руку, но Даша отбила ее еще в воздухе.

– Не утешай. И не жалей. Теперь я понимаю, что сама во всем виновата. Я знала, что мне не на что рассчитывать, но, как дура, надеялась переделать его. «Но это не любовь», – как спел Витя. Витя вообще много чего правдивого спел. За это я его и люблю.

– Возможно, Диди смог бы полюбить тебя. Он умеет это делать. Я знаю, – сказала Юля, припомнив, как Димка плакал из-за Сережи.

Даша бесстрастно пожала плечами и отхлебнула чай из своего бокала.

– Да мне уже наплевать. Он мне больше не нужен. Я его больше не люблю. Только была зла на него за то, что он не поддался на мои чары. Он уязвил мою гордость и женское самолюбие. Как ты уязвила его. Но может оно и к лучшему.

– Даша, я думала, что ты была увлечена им в школе…

– Я и была.

– Даш, ну ты же сама только что сказала, что любила его.

– Мне так казалось. Да ладно тебе, – махнула она рукой. – Не жалей меня. Не так уж плохо нам было вместе, а мне есть, что вспомнить. Например, то, как он исходил слюной, когда я снимала брюки, или подставляла живот под его поцелуи.

У Юли порозовели щеки от таких подробностей.

– Даша, не надо, – попросила она.