Поезд до станции детство - Надежда Волгина (2013)

— Думаешь, мне от этого легче?! — закричала она. С силой сдернула сарафан со спинки кровати и принялась натягивать его на себя. Так нелепо у нее получалось, что Андрей почувствовал щемящую жалость. Только сейчас он осознал, до какой степени она несчастна. Она никак не могла справиться с плотной материей. Хоть подходи и помогай ей. Чего делать категорически не следовало — ее гордость не вынесет еще и этого унижения. Наконец, ее злое и раскрасневшееся лицо показалось в вырезе сарафана. Она с силой натянула его, отчего ткань затрещала по швам, но выдержала, не порвалась. — Из-за него я сюда попала. А он… он прожил долгую жизнь. Пока он жил, у него рождались дети, — на последнем слове, голос ее дрогнул. — Он их растил… воспитывал… любил…

Андрей отчетливо представлял себе бездну, полную отчаяния, на самой глубине которой барахталась Светлана, не имея возможности выбраться. Столетиями она пыталась научиться в ней жить. Он сочувствовал ей всей душой, но не находил оправдания ее поступкам. Осуждал он ее сильнее. Не мог понять, как она могла, хлебнув столько горя, не проникнуться сочувствием к другим людям, повторившим ее судьбу.

— Почему же ты лишаешь их права выбора? — не выдержав, спросил Андрей.

— Кого? — опешила Светлана в первый момент. — Ах, этих?.. — она неопределенно махнула рукой в сторону. И столько пренебрежения и высокомерия было в этом жесте. — Да я им делаю одолжение. Они же все как одна слабые! Без меня им в этом мире не выжить!

— Никого еще и никогда принуждение не делало счастливым!

— Да с чего ты это взял?! — Светлана смотрела на Андрея, будто у него не все в порядке было с головой. — Видел бы ты их растерянность, когда они впервые оказались тут! — она зло рассмеялась. — Потоки слез и отчаяния. Глупые и бесполезные стенания! Они, словно бесхребетные черви, ползали и просили меня о помощи.

— И ты помогла им, — задумчиво произнес Андрей, не глядя на Светлану, — заставив их жить по-своему.

— А что плохого в моей жизни?! — она возмущенно буравила его глазами.

— В твоей — ничего! Ты тут королева, — высказав мысль, Андрей заметил, как ее глаза заблестели от удовлетворения. — А они — твои слуги. По-твоему, о такой жизни мечтает свободный человек?

— Да что ты заладил? — она в раздражении встала с кровати и заходила по комнате. — Какую жизнь способен построить слабый человек? Бестолковую! Они все не приспособлены жить отдельно! Здесь им не нужно ни о чем думать. Всем занимаюсь я! Они лишь пользуются плодами того, чем я их окружила. Можешь спросить любую из них, и она ответит, что счастлива.

Во время ее гневного диалога, Андрей старался вспомнить лицо Елены, когда они только встретили ее и услышали рассказ о Светлане. А ведь и правда, она казалась счастливой. Лишь один раз ее лицо затуманилось чем-то похожим на страх, когда рассказывала про женскую башню. А потом оно вновь засветилось счастьем. Может, Светлана права, и они не хотят другой жизни? «Но только не Пана! — он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. — Мы пришли за ней, и сделаем все, что в наших силах, чтобы вытащить ее отсюда». Что-то подсказывало, что никогда Пана не станет здесь счастлива, как и Светлана. Глядя на эту сильную и красивую девушку, Андрей понимал, что понятие счастья она утратила навечно. Оно осталось в ее воспоминаниях, которые она и близко не подпускала.

— …Поэтому не надо мне говорить, что делать! — уловил он обрывок фразы и понял, что отвлекся и перестал ее слушать. — Ни вам решать, как нам тут жить! Вы тут на экскурсии, а мы — навечно. И с этим нам нужно жить!

— Ты права. Они сами выбрали такую жизнь! — сейчас он говорил не только о родственницах Светланы и Паны, но и о тех мужчинах и женщинах, что добровольно находились тут в услужении. — Но это не для Паны! — голос Андрея был очень тверд. — Завтра мы вместе с ней покинем это место! И ты не станешь нам мешать!