Девиантный Король - Рина Кент (2021)

Я всегда думала, что это какой-то метод запугивания, не то чтобы он на самом деле серьезно относился к следующему фактору.

— Кстати, ты все еще не подписалась на меня в ответ, — говорит он, будто я об этом забыла.

— Так зачем ты просматриваешь мой профиль? — я отклоняюсь.

Он пожимает плечами.

— Чтобы посмотреть, что ты задумала.

— То есть ты преследуешь меня?

Он ухмыляется.

— Я предпочитаю расспрашивать.

Я брызгаю водой в его сторону.

— Ты неизлечим.

— Мне любопытно... — он замолкает. — Почему ты никогда не публикуешь свое лицо?

— Что?

— У тебя есть фотографии еды, живописных пейзажей, твоих тети и дяди, Рид и ее брата, но никогда твоего лица. Единственные фотографии сделаны сзади или сбоку. Нет ни одного снимка, на котором ты смотришь в камеру. Как будто ты этого боишься.

Я поднимаю плечо.

— Не все из нас любят внимание.

— Хм. Почему я чувствую, что это не про тебя?

Когда я не отвечаю, он поворачивается, убираю шампунь.

Я задыхаюсь, звук прерывает льющуюся каскадом воду.

Порезы.

У Эйдена два пореза на спине. Они выцвели на его загорелой коже, и, наверное, поэтому я не замечала их раньше.

Что с тобой случилось?

Вопрос вертится у меня на кончике языка, когда Эйден медленно поворачивается ко мне лицом. Темнота в его глазах пронзает меня, как тысяча игл.

Как будто он сражается с демонами — и они побеждают.

Выражение исчезает так же быстро, как и появилось. Его бесстрастное лицо стирает любые эмоции.

— Тебе, должно быть, больно. — он заходит за ванну и скрывается из виду. — Читал, что теплые ванны помогают.

— Эйден...

Мой голос застревает в горле, я не знаю, что сказать. Шрамы кажутся глубокими и старыми. Должно быть, они чертовски причиняли боли, когда он впервые их получил.

И тут меня осеняет.

Эти отметины, должно быть, и являются причиной того, что Эйден такая социальная аномалия. Должно быть, это было жестокое обращение. Это так похоже на жестокое обращение.

Что-то внутри меня меняется, и красная, горячая ярость проносится по венам. Потребность причинить боль тому, кто сделал это с Эйденом, захлестывает меня, как непреодолимое желание.

Я хочу убить их.

Эйден ничего не говорит, просто моет мне волосы шампунем. Его пальцы скользят по моей голове, массируя ее. Я откидываю голову назад и удовлетворенно вздыхаю.

— Эйден, — этот раз я говорю более четко. — Твой отец...?

— Джонатан Кинг не жестокий человек. — в его голосе звучит сарказм. — Он подаст на тебя в суд за клевету, если услышит, что ты говоришь такую чушь.

— Тогда кто это?

— Тебя это не касается.

— Ну, я делаю это своим делом.

— Ты еще не готова.

— А ты попробуй.

— Если я скажу тебе, тебе придется сказать мне все в ответ. И я имею в виду все, черт возьми, Эльза. Включая твои кошмары. Если ты готова открыть мне свою душу, тогда, во что бы то ни стало, начни первой, милая.

Я сжимаю губы. Ужас проникает в кости при мысли о кошмарах и моем детстве. Мне даже не нравится думать об этом, не говоря уже о том, чтобы говорить.

Мне не терпится узнать о его шрамах, но не до такой степени, исследуя свои собственные.

— Так я и думал.

Он льёт воду мне на волосы.

Я закрываю глаза, когда вода и шампунь каскадом стекают по лицу.

Ему так легко удалось заставить меня замолчать.

Его контраргумент достаточно справедлив.

Ты говоришь, я говорю. Но я все равно не могу не дуться.

Будь проклят Эйден Кинг.

Мы несколько минут молчим, пока он заканчивает ополаскивать мои волосы.

— Почему ты не сказала мне, что была девственницей? — небрежно спрашивает он.

Я замолкаю, пораженная резкой сменой темы.

— Я не говорила тебе, что я не была.

— Да?

— Да. Ты сам это предположил.