Донор - Лаванда Риз

Хардин красивый мужчина, на него хочется смотреть, блаженно замирая, как на картину мастера в музее, мне приятно слышать его голос, но вот открываться совершенно не хочется. Странно, Марку мне почему-то сразу захотелось рассказать о Ките.

— Я навёл справки, — прерывает мои размышления Хардин. — Сама понимаешь, моя должность обязывает копаться в прошлом наших сотрудников. Я в курсе, что тебе запрещено садиться за руль минимум ещё год и что твой жених считается погибшим.

А вот это он зря!

— И что, это преступление?! — резко вскочила я с места, задохнувшись от обиды. Презираю вседозволенность и бестактность! Какое они имеют право лезть в мою личную жизнь!

— Мэл, ты неверно меня поняла, — поднялся вслед за мной Хардин. — Я хотел сказать, что хочу избавить тебя от объяснений…

— А я и не собиралась вам ничего объяснять, мистер Хейз! — грубо огрызнулась я. — Избавьте меня от своего навязчивого внимания! Делайте свою работу, а я буду делать свою! — раскрасневшись от злости, фурией вылетаю вон. Остаток рабочего дня безнадёжно испорчен. Мне не нравится, когда беспричинно ворошат моё прошлое и память Кита, ни у кого такого права нет!

Когда я зла — я работаю гораздо быстрее, хоть какой-то положительный фактор.

В метро я в основном читаю, и я так привыкла ездить подземкой, что даже не замечаю, как пролетает там время. По намечающейся привычке забегаю в магазинчик на углу и топаю домой, пять минут и я дома, встречаемая своей воркующей кошкой. Каждый вечер я закрываю глаза, выпрямляю спину и внушаю себе, что я сильная, что всё замечательно, потому что всё идёт по плану.

Иногда и сам не знаешь, насколько чувствительными могут быть болевые точки, пока их кто-то не заденет в самый неподходящий момент. Любопытствующим ведь не узреть, что на самом деле у меня всего лишь половина сердца, одна рука, одна нога, что меня всего лишь половина, хотя внешне ничего об этом не говорит. Гибель самого близкого мне человека я переживала страшно тяжело и до сих пор переживаю. … Может поэтому так легко позволила Марку забраться в свою постель, чтобы забыться с тем, кто никогда так любить не сможет.

До конца рабочей недели Хардин больше не попадался мне на глаза, а сама я погрузилась в иступлённый трудоголизм, для меня своего рода аварийный режим. Правда, в пятницу вечером, я беспечно позволила Шоне уговорить себя поехать в воскресенье вместе с ними на озеро.

В субботу я ещё немного поуговаривала себя на тему, что становиться затворницей категорически нельзя и пора обзаводиться новым кругом общения, потому что в моём возрасте люди ещё отрываются на полную. Со своими старыми друзьями, как и с родными, которые у нас с Китом были общими, я сократила контакты до минимума, иссекая живое напоминание о своей потере. Вот и выходит, что недостаток общения нужно восполнять, чтобы окончательно не превратиться в злобную обиженную на жизнь грымзу или в синего чулка. Вспомнив о боссе, я почему-то усмехнулась. Раньше я обожала веселиться и умела это делать. Тогда решено.

Боже, я и не ожидала такой большой компании! Отвыкла просто за эти два года. Человек двенадцать. Из них я знаю только Лэндона, Шону и Ким. Но бутылка пива — и я уже знакома с каждым. Общество душевное, вода тёплая, шутки вьются, как искры костра, закуска, которую ребята готовят на мангале обалденная, и мне буквально всё здесь нравится, хотя, возможно, внушение текилы. А танцы я вообще молчу! Когда это я в последний раз танцевала на пляже в купальнике?! Мы дурачимся, устраиваем конкурс на самые безумные фотки, пьём, поём под гитару, я даю кому-то из парней свой номер телефона, но ничего лишнего. Будто в тумане уставшая и счастливая возвращаюсь домой.