Пациент и психоаналитик основы психоаналитического процесса - Дэр Кристофер, Холдер Алекс, Сандлер Джозеф (2007)

Хотя трудно поверить, что психологи самости психоаналитической ориентации могут быть более эмпатичными, нежели другие аналитики, очевидно, что они считают способность к эмпатии важным качеством, наличие которого пациент должен чувствовать при проведении интерпретации. Более того, поскольку большое значение придается дефицитам, пережитым в раннем возрасте (в отличие от конфликта), эмпатические реконструктивные интерпретации являются «существенным аналитическим инструментом, независимо от того, основывается ли психопатология пациента на конфликте или на дефиците (Ornstein & Ornstein, 1980). Несмотря на то, что Когут (Kohut, 1984) подчеркивает значение эмпатии психоаналитика, в действительности он придерживается той точки зрения, что эмпатия психолога самости не отличается от эмпатии, используемой психоаналитиками, которые психологами самости не являются. Однако он добавляет: „Я знаю, что целый ряд моих коллег – психологов самости – не согласится с моим отрицательным ответом“.

Очевидно, что структура и содержание интерпретаций в большой степени зависят от конкретной психоаналитической шкалы отсчета аналитика. Точно так же, как психоаналитическая теория развивалась и изменялась на основе клинического опыта, вбирая в себя все новые акценты и аспекты, так изменялась и природа психоаналитической интерпретации. Так, сейчас интерпретации могут быть направлены в большой степени, а в некоторых случаях даже исключительно, на перенос, а также на то, каким образом доэдиповы процессы, связанные с развитием, и конфликты проявляют себя в настоящем. Более того, на интерпретацию будут влиять и взгляды психоаналитика относительно того, что «центральнее»: дефицит или конфликт (Wallerstein, 1983).

Соотношение успешного терапевтического воздействия и способности психоаналитика произвести «правильные» интерпретации явилось предметом исследования ряда авторов. Например, Гловер (Glover, 1931) высказал предположение, что неточные и неполные интерпретации могут все-таки в определенных обстоятельствах способствовать некоторому терапевтическому успеху. Он объясняет этот успех тем, что в данном случае пациент обеспечивается альтернативной системой или организацией, способной действовать в качестве «нового заменяющего продукта» (на месте предшествующего симптома), «который эго пациента теперь и воспринимает». Сьюзен Айзекс (Isaaks, 1939) при обсуждении процесса интерпретации придерживается взгляда, что опытный психоаналитик благодаря своим профессиональным навыкам использует интерпретации как научные гипотезы относительно деятельности пациента. Она пишет, что

«такое понимание более глубокого смысла материала пациента иногда описывается как интуиция. Я предпочитаю избегать данного термина из-за его мистического подтекста. Сам процесс понимания, возможно, в значительной степени является бессознательным, но не мистическим. Его лучше назвать перцепцией. Мы воспринимаем бессознательное значение слов и поведение пациента как объективный процесс. Наша способность проследить его зависит… от богатства процессов, происходящих в нас самих, частично сознательных, частично бессознательных. Но это есть объективное восприятие того, что происходит в психике пациента, и оно основывается на реальных данных».

Такое понимание интерпретации как «объективного восприятия объективных данных» не разделяет Райкрофт (Rycrofl, 1958), который считает, что то, что сделал Фрейд, не было попыткой объяснить явление