Подружка моего брата - Зоя Марецкая

У Иринки были деньги, чтобы уехать домой, в Бологое. Вчера и мама, и бабушка, и даже брат поздравили ее с Днем рождения и бросили ей на карточку внушительную (для их семьи) сумму денег. Но Иринка уже сообщила им вчера, что не приедет до Нового года. И теперь не хотела менять свое решение и беспокоить родных. Они бы обязательно выпытывали у нее, что случилось. А больше из общаги идти ей было некуда. Она долго бежала через дворы, не разбирая дороги, лишь бы Гоша не нашел ее. Перед Алиной она еще сдерживалась, а на улице слезы сами хлынули из ее глаз.

Через какое-то время она устала, зашла в супермаркет и в первый раз в своей жизни официально купила себе бутылку вермута, предъявив паспорт. Кассир, молодой парень, несмотря на ее непрезентабельный вид, весело поздравил ее с Днем рождения. Потом она сидела в оцепенении в каком-то дворе на детской площадке, пила горькое вино из горлышка и смотрела, как редкие снежинки медленно кружат в воздухе.

На улице было холодно, Иринка быстро замерзла. Даже и легкое опьянение от вина ее не спасало от мороза. Она поняла, что нужно решать, куда ей идти дальше. В общагу она не хотела возвращаться, не готова была видеть ни Алину, ни Гошу. Предательство подруги потрясло ее не меньше, чем предательство и вранье любимого человека. Можно было бы позвонить Костику, попроситься переночевать в деревне. Но ехать в холодный пустой дом в одиночку ей не хотелось. Кроме того, Костик был другом Гоши, и мог ее сдать.

Можно было обзвонить своих сокурсниц, попроситься к кому-то из них на ночевку.

Девушка в раздумьях достала телефон, и тут же, словно в ответ на ее мысли, пришло новое сообщение. От Германа.

«Поздравляю тебя с 18-летием. Желаю счастья и любви!»

Иринка вздрогнула. В последнее время она запрещала себе думать о нем, полностью растворившись в отношениях с Гошей. Но сейчас, словно наяву, почувствовала она на губах вкус того поцелуя, и ей захотелось плакать. Почему она выбрала не того брата? Ведь видела же, что не нужна Гоше.

Смахнув слезы озябшими руками, она начала набирать сообщение.

Через пару минут она поймала такси и уже ехала в сторону Химок.

Герман

Гоша позвонил почти сразу после Иринки. Попросил, если она объявится или хотя бы ответит на звонок, то предупредить его. По голосу было слышно, что Гоша сильно расстроен. Герман не стал его ни о чем расспрашивать, сказал, что занят, и повесил трубку.

Иринка приехала только через час — Ленинградское шоссе стояло в пробках.

С опухшими от слез глазами, с потеками косметики на лица, в рваных тонких колготках, с растрепанными волосами. Поникшая, потерянная. Вдобавок девушка сильно прихрамывала, когда Герман помогал ей выйти из машины

В руке она держала почти пустую бутылку вина. Видно было, что ее немного потряхивает.

— Привет, — тихо сказала она, пряча от него глаза. — Ты не сказал Гоше, где я?

Герман покачал головой, молча подхватил ее на руки и занес в подъезд. Ему очень хотелось выспросить Иринку, что произошло. Но он сдерживал себя, понимая, что девушке будет неприятен этот разговор. Хотя внутри его бушевала холодная ярость.

Больше всего в этот момент ему хотелось найти своего непутевого братца и вытрясти из него его жалкую душонку.

В лифте он бережно поставил девушку на ноги. Она сразу отодвинулась от него, по-прежнему не смотря на него. «Стыдится себя», — понял Герман.

— Это ведь не Гоша сделал? — негромко, чтобы не напугать ее своим гневом, спросил он, кивнув на ногу. — Потому что иначе у него большие проблемы.

— Нет, это Милана, — ответила она устало.

Герман сжимал и разжимал кулаки, изо всех сил пытаясь успокоиться.

— И Гоша ей позволил? И тебя одну в таком состоянии отпустил?

— Я его даже не видела, он не успел приехать. Я сбежала.

Герман воздержался от дальнейших вопросов, но помрачнел лицом еще больше.