Бэби, я твой - Сьюзен Андерсон

Негодование вскипело в венах Кэтрин.

– О, ты только и думаешь про это! Я вижу, ты не можешь держать при себе руки, твои мысли целиком в этом дерьме, но знай: не все вокруг такие же сексуально озабоченные.

– О, я-то думаю как раз про другое. Ты из тех, кто любит динамить. Да, собственно, чем ты зарабатываешь себе на жизнь? Учишь глухих детей? Нет, милочка, расхаживаешь перед мужиками в трусиках-полосках и перьях. Я думаю, тебе доставляет удовольствие тыкать всем в лицо своей большой грудью тридцать восьмого размера…

– Тридцать четвертого!

– …и трясти своей задницей с сумасшедшим удовольствием. Тебе, конечно, нравится смотреть, сколько мужиков пускает слюни.

– Знаешь что, Мак-Кэйд? Ты рассуждаешь, как моя мать. Она обычно заводила волынку насчет того, как греховно выставлять наши тела.

Сэма чрезвычайно оскорбило сравнение с придирчивой матерью, но он стиснул зубы и ограничился простым ответом:

– Да? Может, тебе стоило прислушаться к ее словам.

– О, именно это я и делала, – заверила Кэтрин. – Поэтому я занимаюсь тем, чем занимаюсь.

– Возвращаясь к сфере твоей деятельности, могу сказать: у тебя вошло в привычку дразнить мужчин, но запомни – они терпеть не могут, когда их заведут и кинут. Знаешь, как они называют женщин такого сорта?

– О нет-нет-нет! – Кэтрин вздернула нос. – Не-ет, тебе это так не пройдет. Я не позволю все свалить на меня только потому, что сам ты зажатый полицейский, коп, который не выносит вида здорового женского тела.

– Ну да, твое-то уж абсолютно здоровое, дорогая. – И его взгляд оскорбительно прополз по Кэтрин сверху вниз. – Хорошо кормленное, округлое, сытое.

– Ах ты койот! У меня нет ни грамма лишнего веса! Даже не думай внушать мне, что я какая-нибудь телка!

– Я и не собирался…

– Черта с два! Самое отвратительное, Мак-Кэйд, в том, что я очень сомневаюсь в твоих способностях. По-моему, тебе не справиться даже с тощими малокровными девушками. Бьюсь об заклад, ты как раз из тех, кто мечтает поглазеть на трусики и перья и проскальзывает в клубы, где танцуют в таких нарядах. Ты зажатый донельзя ханжа!..

Одна черная бровь Сэма взлетела вверх.

– Ты логична, как всегда, – усмехнулся он. – Так я, по-твоему, кто, Рыжая? Зажатый ханжа или сексуальный маньяк?

Кто позволил ему смеяться над ней? Уставившись на насмешливо изогнутую бровь, Кэтрин прозевала признаки гнева, появившиеся в глазах Сэма, и то, как опасно заходили желваки. Лицо ее было разгоряченным, сердце билось, и она заорала, не владея собой:

– И то и другое! Ты ханжа и сексуально озабоченный лицемер, который понятия не имеет, что делать с женщиной, которая хочет! Если бы, конечно, нашлась хоть одна такая, которая захотела бы тебя!

Схватив Кэтрин за предплечья, Сэм приподнял ее на цыпочки и придвинул к ней воинственное лицо.

– Похоже, я нравлюсь женщинам, – сказал он, стиснув зубы.

Кэтрин пожала плечами, и ее груди слегка коснулись его груди. Она быстро перевела взгляд на его рот, прежде чем поднять глаза выше и встретиться с разъяренным взглядом. Сердце Кэтрин колотилось так быстро и так громко, что ей было удивительно, почему соседи не стучат в стену и не требуют вести себя потише.

– Это ты так говоришь, – заставила она себя ответить с поддельным спокойствием, хотя ей казалось, что пульс бьется уже в горле. Явно настал момент, когда надо отступить, не доводить дело до крайности, но почему-то все слова, которые следовало задавить в зародыше, посыпались из нее. – Но где доказательства, Мак-Кэйд? Бьюсь об заклад, ты проводишь время в притонах со стриптизом и готов всегда, как тролль, за стойкой бара распускать слюни, а потом с праведным гневом обвинять женщин в аморальности, тех женщин, которые зарабатывают себе на жизнь, раздеваясь…