Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

«Замечательная у меня дочь», — подумала Мирей, чувствуя, как любовь к Монике переполняет ее грудь. — Как жестоко будет с моей стороны расстроить ее!»

Услышав невольный вздох Мирей, Моника резко подняла голову.

— Maman, почему ты пришла так рано? Ты не заболела ли? — Она шумно отодвинула стул и бросилась к ней со всей непринужденностью подростка.

Мирей смогла лишь отрицательно покачать головой, говорить она была не в состоянии. Она опустилась на диван и сбросила туфли, пытаясь взять себя в руки. Она боялась напугать Монику.

— Maman! — В голосе Моники прозвучала тревога. Она заметила неестественную бледность в лице матери. В ее обычно живых глазах, казалось; потух огонь. — Что случилось?

— Пожалуйста, родная, выключи музыку. Я хочу поговорить с тобой…

Спустя час Моника стояла перед величественным зданием Ронуит Теллер. Она обязана сделать это. Она не может смириться с тем, чтобы мать потеряла работу, тем более сегодня, в день своего рождения. Она не боится Шенны Мальгрю или кого бы то ни было, внушала она себе, отводя волосы за уши. Универмаг был для нее родимым домом. Они с Мирей приходили сюда по крайней мере раз в месяц в субботу полюбоваться элегантной одеждой, выставленными под стеклом украшениями, модельной обувью и кожаными сумочками, понаслаждаться запахом духов и косметики. Они медленно проходили по всем отделам, внимательно разглядывая товары, выставленные для продажи.

Мирей изучала фасоны, приглянувшиеся Монике, и затем дома терпеливо показывала ей, как сшить такое же платье из подобной ткани, которую можно купить в другом месте по более низкой цене. Благодаря матери Моника приобрела вкус к элегантной одежде и имела возможность прикасаться к модным платьям и костюмам, когда мать приносила их домой, чтобы поработать над срочным заказом ночью.

Однако сегодня, войдя в этот сверкающий рай, Моника не испытала обычной эйфории. Взявшись за латунную ручку, она увидела свое отображение в застекленной двери — худую, длинноногую девчонку в красном мини-платье. Она тяжело вздохнула, вспомнив, как в эту минуту мама мерит комнату шагами, и толкнула массивную дверь.

«Ты должна это сделать, — сказала она себе, проходя мимо сверкающих витрин и прилавков к эскалатору. — Ты должна объяснить мисс Мальгрю, что мама не виновата».

Моника никогда раньше не видела Шенну Мальгрю, но как-то случайно она подслушала жалобы маминой подруги Деллы на ее бесконечные придирки и грубость. Что касается мамы, то она никогда не жаловалась. Моника понимала, что мать просто оберегала ее. Им уже немало пришлось пережить. Непросто было оплачивать ежемесячные счета за жилье, не говоря уже об уроках игры на фортепиано, которые брала Моника по настоянию мамы.

Моника всячески старалась помочь матери. Она приглядывала за соседскими детьми, выполняла роль посыльного у престарелой миссис Девейн, которой трудно было преодолевать лестницу. Она понимала, что потеря даже недельного жалованья матери чревата серьезными осложнениями. К тому же мама любила свою работу. Она была лучшей белошвейкой фирмы. Клиентам импонировала ее европейская школа, они неизменно отмечали высокое качество ее работы. Гордость не позволяла Мирей Д’Арси представить клиенту плохую работу.

«Возможно, мисс Мальгрю уже жалеет, что уволила маму, — подумала Моника, поднимаясь по эскалатору на второй этаж. Несмотря на свою решимость довести дело до конца, она почувствовала, как вспотели ее ладони, когда взялась за перила. — Вероятно, мисс Мальгрю уже нашла платья, и вопрос закрыт… Все будет хорошо», — сказала себе Моника.

Мирей просила ее не ходить, но Моника настояла на своем.

Разве могла она оставить в беде maman, которая принесла столько жертв ради нее? Она подумала о сюрпризе для мамы — праздничном вечере по случаю дня ее рождения, безнадежно испорченном, если маму не вернут на работу. Этого никак нельзя допустить.