Черная пантера - Барбара Картленд

— Не важно? — переспросила я.

— Абсолютно! Вопрос о том, помните ли вы вашу предыдущую жизнь, не изменит того факта, что вы живете сейчас, поэтому вы должны как можно полнее жить настоящим.

— Но для меня это важно, — упрямо сказала я.

— Нет, — твердо проговорил он. — Второе рождение — это закон природы. Наша память поверхностна, она не играет особой роли в этом процессе. Тот факт, что вы — Надя или явление переселения душ, может иметь значение только в том случае, если он воздействует на то, кем вы являетесь в данный момент.

— Как вы не понимаете, что это мучает меня?

— Взгляните на это по-другому, — предложил он. — В последние годы жизнь Нади определялась всепоглощающей любовью к Филиппу. Это было самым главным в ее жизни. Сегодня, для вас, это тоже должно обрести первостепенное значение. И тогда любовь — но не к самой себе, а к Филиппу — затмит для вас все остальное. Думайте о нем, он для вас важнее всего.

Я молчала, мне нечего было сказать. Он наклонился и поднес мои руки к губам.

— Да поможет вам Бог, — мягко проговорил он. Он повернулся, собираясь направиться к дому.

— Возвращайтесь к гостям, — сказал он совершенно другим тоном. — Филипп обвинит меня в том, что я мешаю вам заниматься гостями.

Несколько шагов — и мы оказались в круге яркого света, который падал из высоких окон. Маркус улыбнулся мне.

— Я буду танцевать на вашей свадьбе, — заявил он. — Филиппу очень повезло.

— Вы даете слово, что приедете? — спросила я.

— Ничто не сможет меня удержать, — ответил он. Мы вернулись в зал и сразу же окунулись в атмосферу смеха и веселья, которая царила в доме до самого утра, когда на небе стали появляться первые отблески зари.

Глава 27

До свадьбы оставалось три дня. Я никак не могла дождаться, когда наконец стану женой Филиппа. В предвкушении этого события меня охватывала безумная радость, я пребывала в какой-то эйфории, испытывая при этом восторг, к которому примешивались страх и тревога.

Но я была счастлива. На меня снизошло спокойствие, которое являлось плодом моих размышлений. Маркус Камерон принес мне умиротворение. После разговора, состоявшегося на приеме в Лонгморе, я изо всех сил старалась забыть о себе и думать только о человеке, за которого выходила замуж, и помнить, что люблю его. Я чувствовала, что рано или поздно все уладится и я найду выход из лабиринта мучительных и совершенно непонятных для меня эмоций.

Установилась очень жаркая погода. Меня совсем вымотали последние предсвадебные хлопоты, развлечения, примерки, подарки, которые надо было разобрать и разложить. Я вернулась с обеда, на котором мы с Филиппом были почетными гостями. У меня страшно болела голова, и хотелось спать. В воздухе пахло грозой, изредка раздавались отдаленные раскаты грома. Я находилась в подавленном состоянии. Прошлую ночь я глаз не сомкнула. В городе была жарко и душно, и я мечтала вырваться на природу, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом. Мы планировали провести наш медовый месяц на яхте, которую Филипп собирался одолжить у своих родственников.

Однако оставалось еще очень много дел, и я поняла, что мне так и не удастся отдохнуть. В Мейсфилд мы должны были отправиться вечером за день до венчания, а так как было практически невозможно переправить туда все, что подарили нам с Филиппом, Анжела решила устроить своего рода предсвадебный прием, чтобы знакомые могли полюбоваться изумительной коллекцией подарков.

Все было разложено на длинных столах в кабинете. Драгоценности, которых теперь у меня было несметное количество, лежали в сейфе у Генри. Их собирались разместить в огромном стеклянном шкафу, который Филипп перевез из Чедлей-Хауса. Ждали только детектива, который должен был их охранять. Уже несколько дней мы с Анжелой занимались тем, что раскладывали и описывали подарки, поэтому, вернувшись с обеда и увидев новую кучу коробок, я застонала.