Эликсир молодости - Барбара Картленд

В ее голосе звучала неподдельная теплота, когда она произносила эти слова. Они смотрели по сторонам на высокие, типично французские дома, мимо которых проезжали. По разноцветным жалюзи их нельзя было не узнать в любом городе мира.

— Неужели действительно прошел целый год, как вы в последний раз видели леди Шерингтон? — спросила сестра Антуанетта, как будто Трина только что не говорила ей об этом.

— Да, год и почти два месяца, — ответила ей девушка. — Если вы помните, во время рождественских каникул, когда умер мой отец, мама разрешила мне поехать в Испанию вместе с Пьереттой, а на Пасху я была в Риме со своей подругой Вероникой Боргезе.

— Ну конечно, я припоминаю! — воскликнула сестра Антуанетта. — Вы на самом деле много путешествовали, юная леди. Мне кажется, что вам очень нравится бывать в разных странах.

— Интересно, я действительно после этого поумнела, как хотела мать-настоятельница? — ответила Трина с сарказмом в голосе. — Увиденное во время путешествий вызвало у меня восхищение, однако Англию я люблю все же больше.

— Так и должно быть, — ответила монашка. — Прежде всего, Англия — ваша родина.

Трина с улыбкой на лице думала об огромном доме в Гэмпшире, где появилась на свет. Иногда он казался ей весьма мрачным, и она понимала, почему мать настаивала, чтобы она уехала к ее друзьям сразу после смерти отца.

Однако в поместье были ее лошади для верховой езды и любимые собаки, которые следовали за ней повсюду. Кроме того, в огромной усадьбе были сотни других вещей, дорогих ее сердцу, подобных которым она не смогла бы нигде больше найти.

«Теперь мы с мамой будем вместе, — повторяла она про себя, — и это будет чудесно!»

Теплое чувство счастья поднялось у нее в груди, когда она подумала, что теперь мать сможет быть с ней рядом больше, чем когда-либо прежде.

Покойный отец всегда хотел, чтобы жена была подле него. Трина знала, хотя он и старался не показывать этого, что он не одобрял их верховые поездки вдвоем, без слуг, прогулки по озеру на лодке и катание на коньках, когда оно зимой покрывалось льдом.

Ей было очень хорошо рядом с матерью, даже лучше, чем со сверстницами из пансиона, хотя у нее и было много подруг среди них.

Когда они подъезжали к Елисейским Полям, где, как она знала, находился дом герцога Д'Оберга, девушка поймала себя на мысли о том, что молится, чтобы понравиться матери после долгой разлуки.

«Я хочу, чтобы она любила меня, и хочу быть похожей на нее», — подумала девушка.

Экипаж подъехал к парадной двери. И в то же мгновение, как Трина вошла в холл, на противоположной его стороне открылась дверь, из которой появилась леди Сузи.

— Трина!

— Мама!

Два возгласа слились в один, и Трина бросилась к матери с распростертыми объятиями. Они крепко обнялись.

— Дорогая мама! Я так хотела видеть тебя! Я так соскучилась! — плакала от радости Трина.

— Я тоже считала часы, оставшиеся до нашей встречи, — вторила ей в ответ леди Сузи.

Она взяла дочь под руку и отвела в гостиную. Ярко светившее сквозь большие окна солнце осветило и лицо Трины под небольшой шляпкой. Леди Шерингтон не смогла удержаться от возгласа удивления.

Трина посмотрела на нее с недоумением.

— Ты так изменилась, так повзрослела! Трина, дорогая моя девочка, как ты на меня похожа!

Это было правдой. Трина была такого же роста, как и мать. Куда-то исчезла подростковая угловатость, и теперь у них были почти одинаковые фигуры, сходство усиливали одинаковые, цвета спелой кукурузы волосы, похожие на колокольчики голубые глаза, которые выглядели огромными на их утонченных лицах.

Посмотрев на дочь, леди Сузи даже всплеснула руками.

— Это абсурдно! Невероятно! Мне кажется, что я вижу свое отражение в зеркале.

— Мне бы ничего так не хотелось, как быть похожей на тебя, мама.

Леди Сузи без сил опустилась в кресло.