Исчезнувшая невеста - Барбара Картленд

Рост скотоводства в Нижней Шотландии и приграничных областях Англии вызвал к жизни такие уродливые явления, как угон скота и взимание «черного налога». Последнее стало едва ли не горской традицией.

Шотландцы издавна платили своему правительству налог деньгами или натурой. «Черным налогом» назывались деньги, которые выплачивали бандитам законопослушные граждане в обмен на обещание не трогать их стада.

В прежние времена похитителей скота вешали; теперь правосудие стало милосерднее, однако судьи без колебаний высылали провинившихся в далекие колонии, обрекая их на неминуемую гибель, или заключали на много лет в знаменитую Эдинбургскую темницу.

— Какого черта вы позволили мальчишке ввязаться в это сумасшествие? — сердито спросил герцог. Мистер Данблейн вздохнул.

— Ваша светлость, я не раз говорил о Торквиле с вашим отцом. Я убеждал его, что скука и бездеятельность дурно влияют на мальчика: ему нечем заняться, и он начинает озорничать.

В голосе мистера Данблейна появились умоляющие нотки.

— Уверяю вас, — продолжал он, — это всего лишь мальчишеская шалость. Килкрейги — наши исконные враги, и мальчику нравилось потихоньку переходить границу, отгонять от стада корову или теленка, а потом торжественно приводить их домой, словно это почетная военная добыча.

«Действительно, — подумал герцог, — для шестнадцатилетнего мальчишки это не преступление, а почти что геройский подвиг. Ведь Макнарны несколько сот лет ненавидят Килкрейгов так же, как Килкрейги — Макнарнов».

— Как его поймали? — коротко спросил герцог вслух.

— Очевидно, он играл в эту игру не один раз, — ответил Данблейн, — но я, к несчастью, ни о чем не знал, пока Килкрейг не сообщил мне, что Торквил и трое юношей, угонявших скот вместе с ним, пойманы на месте преступления.

— Должно быть, пастухи устроили засаду? Мистер Данблейн кивнул.

— А эти глупцы, — продолжал герцог, — конечно, воровали скот в одном и том же месте!

— На самой границе, — коротко ответил мистер Данблейн.

— Не могу представить себе более идиотского и безответственного поступка! — взорвался герцог. — Но, думаю, если я поговорю с Килкрейгом, он прислушается к голосу здравого смысла.

— Он заявил, что не станет вести переговоров ни с кем, кроме вашей светлости, — подтвердил управляющий.

Герцог вздохнул.

— Значит, мне придется с ним встретиться. Не стану скрывать, Данблейн, я вне себя от ярости!

— Я опасался, что так и будет, ваша светлость. Не раз я просил вашего отца, чтобы он отправил Торквила в школу, а затем — в университет.

— Но мой отец никогда не слушал добрых советов, — горько закончил герцог. — Сколько лет Торквилу сейчас?

— Скоро исполнится семнадцать, ваша светлость. Он в том же возрасте, в каком были и вы, когда покинули замок.

Герцог понял: мистер Данблейн хочет, чтобы он представил на месте Торквила себя в шестнадцать лет — страдающего, оскорбленного, раздираемого жаждой мести и желанием обрести долгожданную свободу.

— Он вообще чему-нибудь учился? — спросил герцог.

— Да, ваша светлость. Ваш отец выписал из Лондона нескольких учителей, но, к несчастью, учеба скоро наскучила Торквилу.

— И неудивительно, — отозвался герцог. — Представляю себе, что за людей пригласил к нему отец!

— Мальчику, ваша светлость, не хватало друзей его возраста и одинакового с ним положения.

— А те трое, кого схватили вместе с ним?

— Сыновья арендаторов, ваша светлость. Хорошие ребята, но совершенно неотесанные.

— Да все это просто смешно! — воскликнул в раздражении герцог. — Какая-то средневековая чушь! Как вы это допустили?

Но сам он понимал, что зря мечет громы и молнии на беднягу Данблейна.

Управляющий делал для Торквила все, что мог, — так же как в свое время и для самого герцога. Но бороться с отцом было невозможно.

— Ну ладно, что же нам теперь делать? — спросил он, немного успокоившись.