Телохранитель - Сюзанна Брокман (2001)

— Я вот не гей, — сказал он, — и почему это все меня подозревают? — Он сам же ответил на свой вопрос:

— Потому что я люблю танцевать. Но это так глупо!

— Пусть бы ты даже и был геем, — усмехнулась Минди, — это для меня не важно. Я все равно останусь твоим другом.

Она останется его другом невзирая ни на что, а он все-таки прячет ее велосипед за домом и воровато впускает ее через заднюю дверь. Хотя они часто разговаривали о глубоко личных вещах, все же при встрече в вестибюле школы Шон приветствовал ее небрежным кратким кивком. Он никогда не садился за ее стол во время ленча, хотя иногда случалось, что каждый из них сидел в одиночестве.

Возможно, Минди и была его другом, но он не вел себя с ней как настоящий друг.

К своему ужасу, Шон почувствовал, что глаза его наполняются слезами. Он поспешил снова повернуться к окну.

— Ты чудишь, потому что твой отец еще не приехал, — сказала Минди все тем же спокойным и тихим голосом.

— Не думаю, что он приедет.

Шон устал играть роль крутого парня — он не верил, что Гарри собирается навестить их, и знал, что не поверит, пока отец не окажется здесь. Но правда заключалась в том, что он надеялся и даже молился, притворяясь перед самим собой, что это только ради Эмили. На самом деле он очень хотел, чтобы Гарри приехал, хотел, чтобы его папа был здесь и чтобы все устроилось наилучшим образом.

А Гарри все не ехал.

Шон знал: в любую минуту может зазвонить телефон, и извиняющий голос скажет, что обстоятельства изменились…

— Минди! — Эм остановилась в коридоре у двери игровой комнаты и закричала так громко, что дверь чуть не слетела с петель:

— Ты там?

Хотя Шон был дальше от двери, чем Минди, он быстро подбежал и открыл ее.

— Не кричи так — тетя Мардж работает внизу, — прошипел он. Господи, как это маленький человечек может кричать так громко?

Эмили стояла у двери с большой коробкой в руках.

— Я пришла поговорить с Минди.

— О, спасибо, Эм. — Минди отстранила Шона и взяла коробку. — Ты принесла это мне?

— Альбомы с фотографиями? — Шон не поверил своим глазам. Все, что ему оставалось теперь делать, — это сидеть рядом с сестренкой и разглядывать фотографии, сделанные в те времена, когда его жизнь представляла собой невообразимую мешанину из печали, страха и боли. Видеть эти снимки оказалось выше его сил.

На фотографиях были изображены его мать и он у нее на руках — их лица лучились радостью. Господи, как ему недоставало ее, и Кевина тоже! Слезы, которые всегда были близко, сейчас сдавили ему горло. Сегодня Шон не мог этого вынести, не мог сидеть рядом с Эм и придумывать новую ложь, объясняя, почему Гарри не приезжает к ним чаще. Папа любит ее, конечно, любит, но он слишком занят своей чертовски важной работой. Он занят спасением мира, а значит, он не может провести с ними даже одного дня из трехсот шестидесяти пяти.

Голос Шона дрогнул, когда он повернулся к Минди:

— Это ты попросила Эм принести альбомы с фотографиями?

Минди смутилась:

— А что в этом плохого?

Шон сердито посмотрел на свою маленькую сестренку:

— Эм, ты же знаешь, что, прежде чем их взять, следует спросить разрешения у Мардж.

— Это я виновата, — вмешалась Минди. — Я хотела взглянуть на твоего отца.

Шон тоже хотел этого. Он отчаянно хотел видеть отца, хотел знать, как тот выглядит.

— Тебе лучше бы заниматься своими чертовыми делами и не лезть в чужие! — вспылил он. В мгновение ока вся его горечь, все разочарование вылились в приступ яростного гнева. — Ты всегда тут как тут, путаешься под ногами, во все суешь нос. Толстуха-Болтуха! Вдвое больше моей кушетки! Я не приглашал тебя сюда! Почему бы тебе не убраться восвояси и не оставить меня в покое?

Эмили потянула брата за рубашку.

— Не бранись, слышишь?

Шон шлепнул сестренку по руке сильнее, чем собирался.