Чужая свадьба - Конни Брокуэй (2001)

Разве в последние годы он не подчинял свои чувства разуму, холодной логике?

Она посмотрела на него долгим взглядом, затем с негодованием отвернулась и отняла свою руку. Ему следовало отпустить ее, чтобы она успела вернуться в дом, прежде чем их отсутствие будет замечено.

— Летти… — Эллиот схватил ее за руку, не давая отойти.

Она обернулась и, снова оказавшись рядом с ним, положила руку ему на грудь, где билось его сердце. Он наклонил голову, пытаясь разглядеть выражение ее лица. Мысли путались в его голове. Казалось, каждый его нерв осязал тепло ее ладони. Он ощущал прикосновение ее пальцев при каждом своем вздохе.

— Да?

Эллиот убеждал себя, что больше не целовал Летти потому, что не хотел, чтобы у нее появились какие-либо сомнения относительно его намерений, чтобы не дать ей повода оттолкнуть его. Но это лишь отчасти было правдой.

Он не целовал ее, потому что боялся. Боялся, что ее страстность, как искра, разожжет пламя, которое поглотит их обоих. Пять дней назад, когда она, слегка откинувшись, отвечала на его поцелуи, ему потребовалась вся сила воли, чтобы остановиться. Ему чудом удалось взять себя в руки, обратить все в шутку, но Эллиот не мог обманывать себя: в нем пробудилась страсть, ненасытная и опасная, словно проснувшийся зверь.

Он чувствовал ее. Сейчас. Здесь. Ночь была теплой, а по его телу пробегала дрожь желания, хотя ее рука почти не касалась его. Его, которого раньше никакое желание не заставило бы дрожать.

— Да? — тихо повторила она, он чувствовал ее дыхание. Он взял ее руку и отвел от своей груди.

— Летти. Нам следует вернуться.

— Следует ли? — Она поддразнивала его, он видел ее улыбку. Она освободила руку, и та, словно птичка в гнездо, юркнула ему под манишку, он ощутил ее пальцы на своей коже.

Его словно ударило электрическим током. Прикосновение потрясло его.

— Не надо. — Это было все, что он мог произнести, хриплая мольба против неодолимого искушения.

Она помедлила. На мгновение Эллиот подумал, что Летти уберет руку и останутся только взаимная неловкость и смущение. Она не убрала.

— Миссис Бантинг сказала, что у вас холодная натура.

— Боже мой! — Он не мог этому поверить. Она все глубже забиралась под его рубашку. Он опустил руки и сжал их в кулаки.

— И что вы — бесчувственный. Он лихорадочно искал слова…

— Пожалуйста, Летти.

— И она утверждала, что я интересую вас, потому что я дочь герцога, — чуть заикаясь, закончила Летти. Но это не имело большого значения. Он с трудом понимал, о чем она говорит. Всем своим телом, всеми чувствами он напряженно следил за движением ее руки. — Якобы то, что я дочь герцога, выгодно для вас.

Он услышал, как зашуршал шелк нижней юбки, когда она сделала еще шаг к нему.

— Она говорит правду?

— Нет.

Летти стояла совсем рядом, и он видел очертания ее губ, широкие скулы, четкий овал лица. Она откинула голову назад.

«Весьма неразумно», — подумал он. Сердце его громко стучало.

— Вы ведь не только интеллектуал? — Она обвела ногтем сосок на его груди. Он содрогнулся. — Да? — Ее губы скользнули по его подбородку.

Он схватил ее за плечи, прижал к себе и приник к ее губам.

Она только что ласкала его грудь, твердую как камень и такую же неподвижную, и вот он уже поднял ее и понес куда-то. Посадив ее на землю у ствола рябины, он продолжал жадно целовать ее, обжигая своим пылающим ртом. Он настойчиво разжимал ее губы, его язык ласкал ее, требуя ответных ласк.

Летти обхватила его шею, Эллиот приподнял ее, и она оказалась зажатой между его телом и стволом дерева. Кора царапала ее обнаженные плечи, но она почти не замечала боли.

Он хотел ее. Ее. Этого у нее никто не мог отнять. Никогда. Он хотел ее, а не положения в обществе, которое, как он считал, принесет ему присвоенное ею имя. Он с усилием оторвался от ее губ, уронив голову ей на плечо, дрожь пробегала по его спине и рукам.