Неукротимая Анжелика - Анна Голон, Серж Голон

Анжелика устроилась в глубине корабля на сложенном парусе, куда не задувал ветер, и без особого аппетита жевала завтрак, предложенный Паннасавом пассажирам: кусок солонины, сухари и сладкий перец. Она смотрела на плитку «пиньо», и в памяти ее пробуждались давние наблюдения. Савари, при всей своей учености, видимо, не знал, что «пиньо» — это вовсе не свинцовая руда, а сплавленный порошок серебра, обожженный парами серы, которые и придают ему такой черно-землистый цвет. Граф де Пейрак прибегал когда-то к такому камуфляжу, доставляя серебро из своих Аржантьерских рудников в Испанию и Англию. Ей доводилось слышать, что многие контрабандисты в Средиземноморье пользовались этим приемом.

В полдень, когда Мельхиор Паннасав собрался подремать на своей любимой скамейке, Анжелика подсела к нему и заговорила вполголоса:

— Господин Паннасав?

— Да, прекрасная дама.

— Позвольте маленький вопрос. Вы не для Рескатора перевозите серебро?

Марселец как раз расправлял платок, чтобы укрыть им лицо от жгучих солнечных лучей. Он резко выпрямился, утратив выражение добродушия.

— Не понимаю, о чем вы говорите, сударыня. Вы знаете, как опасно вести необдуманные речи. Рескатор — это пират-христианин, связанный с турками и берберами, он человек опасный. Я никогда его не видел и не хочу видеть. А в трюме я везу свинец.

— У меня на родине рудокопы называют это «ла мат», вы говорите «пиньо». Это одно и то же: неочищенное серебро, зачерненное сверху. Мулы моего отца подвозили этот металл к берегу океана, и там эти грязные лепешки, без королевского клейма, грузили на корабли. Я не ошибаюсь. Выслушайте меня, господин Паннасав, я вам все расскажу.

Она рассказала, что ищет человека, которого любит, и который занимался когда-то минералами и добычей руд.

— И вы полагаете, что он и сейчас может этим заниматься?

— Да.

Не слышал ли он, занимаясь такими перевозками, об одном очень ученом человеке, хромом… с изуродованным лицом?

Мельхиор Паннасав отрицательно качал головой, а потом спросил:

— А как его зовут?

— Не знаю. Ему пришлось изменить имя.

— Даже имени нет, что же тут скажешь? Разве только, что любовь, действительно, слепа и поражает кого попало.

Он глубоко задумался. Постепенно лицо его приняло обычный спокойный вид, но заговорил он суровым тоном.