Роза - Лей Гринвуд

Зак собирался возразить, но суровое лицо Джорджа, его сдвинутые на переносице брови убедили его не делать этого.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — сказал Джефф. — Ужин был отличный, Джордж правильно сделал, что взял повара!

Как корову или лошадь. Джефф был большим снобом, чем остальные братья. Он всегда будет относиться к ней, как к наемной работнице.

— Ты не возражаешь, если я задержусь? — спросил Джордж.

— Оставайся, сколько пожелаешь. — Розе было страшно, что в ее голосе Джордж различит волнение. Кроме облегчения от того, что этот ужасный вечер закончился, она почувствовала что-то непонятное.

Что в этом человеке было настолько притягательным, что заставляло ее забыть об этом самом ужасном вечере в ее жизни? С тех пор как Джордж вышел из «Бон Тона», в его поступках не было ничего романтичного. Он не был взволнован или охвачен чувством. Джордж поддержал ее, но сделал это, скорее, из чисто практических соображений, нежели из-за симпатии к ней.

И все же ее тянуло к нему. С ним рядом Роза чувствовала себя в безопасности. Он справедлив. После жизни в Остине Роза поняла, насколько это важно, и научилась ценить это качество. Прекрасно, теперь ты будешь голосовать на выборах за Джорджа Рэндолфа, если он выставит свою кандидатуру на пост губернатора.

— Еще кофе? — спросила Роза.

— Нет, спасибо. Лучше молока. — Он улыбнулся, заметив ее удивление. — Наверное, я никогда не стану настоящим техасцем. Терпеть не могу кофе.

Не стал бы пить его крепким и черным даже под страхом смерти!

— Это и не нужно.

— Хочу извиниться за поведение парней. Боюсь, это был не самый приятный вечер.

— Наверное, им надо было разрядиться после напряженного дня. А тут появилась я и все испортила.

— Не в этом дело.

— А в чем?

— Боюсь, что мне не объяснить это. Чтобы понять, надо быть членом нашей семьи.

— Все же попытайся.

Навряд ли это что-то изменит, но Розе хотелось понять, почему они постоянно набрасываются друг на друга, словно готовые ринуться в бой!

— Мы приехали в Техас за шесть месяцев до начала войны, — начал Джордж. — Отец отправил Джеффа и меня на фронт. Мы не знали, что и он сам уйдет воевать вслед за нами. Семнадцатилетнему Мэдисону пришлось ухаживать за мамой и вести хозяйство на ранчо, которое он терпеть не мог. Мама не могла помогать ему, она была очень слаба.

— Что же случилось с вашей матерью?

— Мама умерла за один год. Мэдисон ушел, как только ее похоронили. Тогда все хозяйство легло на плечи Хена и Монти. Они никогда не простят отцу того, что он оставил маму. Не думаю, что они простят и Мэдисона.

— А куда он ушел?

— О нем ничего не слышно.

Можно было представить, как тяжело Джорджу это говорить. Ведь Мэдисон мог быть убит на войне.

— Я никогда не узнаю всего того, что пришлось перенести этим мальчикам, — продолжал Джордж. — Ясно, что четырнадцатилетние дети не должны видеть всего этого, а они сражались за собственную жизнь и за этот дом. Естественно, что они возмутились, когда я вернулся и стал указывать им, что делать.

Конечно, Джеффу не годится враждовать с ними, но он мучается из-за потери руки. Он считает, что те страдания, которые выпали на долю Хена и Монти, нельзя сравнить с годами, проведенными в лагере. Роза вспомнила свою жизнь в Остине. Конечно, ее нельзя сравнить с ужасами войны или со схватками с бандитами. Но она испытала эту жизнь сама. Джефф, наверное, сказал бы, что ей не на что жаловаться. Но Роза лучше согласилась бы рисковать жизнью, чем каждый день встречать презрение и ненависть жителей Остина.

— Никто из нас не измерит страдания другого, — сказала Роза. — И что для одного легко, может быть не по силам кому-то.

— Думаю, Джефф не сможет этого понять, пока не смирится с потерей руки.

— Надеюсь, это будет не слишком поздно. Ведь человек лишь тогда по-настоящему счастлив, когда ему есть с кем поделиться своим счастьем.