Адора - Бертрис Смолл

Это сообщение привело в настоящее ликование всех присутствующих, за исключением Тамары.

Через шесть месяцев у Феодоры родилась дочка — прелестное создание с небесно-голубыми глазами. Однако Феодора была несколько огорчена этим событием: она вновь хотела сына. Ирина и Фатима ее утешали:

— Госпожа, но нельзя же все время рожать одних сыновей. Смотрите, какая прелестная девочка родилась у вас! Три ваших сына будут просто обожать ее!

Мурад тоже успокаивал ее, а она отвечала:

— Мурад, милый, я хотела дать тебе еще одного сына, но получилась дочь.

— Голубка моя, я хотел дочь!

— Ты говоришь правду?

— Конечно! Давай назовем ее Дженфеда. Через три месяца после рождения дочери Адоры Тамара родила сына. Роды у нее были очень тяжелые, она, такая маленькая и хрупкая, едва разродилась: мальчик был очень большой. Феодора расцвела после рождения дочки;

Тамара же, наоборот, подурнела. Сразу же после родов Тамара переехала в Голубой дворец. Она еще сильнее утвердилась в своей ненависти к Адоре и даже один раз попыталась выгнать ее из своего дворца, но Мурад строго прикрикнул на нее — они вместе с Адорой пришли навестить ее — и объявил, что Феодора является здесь хозяйкой и если пожелает, то сама может изгнать Тамару из Голубого дворца. После такого довольно резкого и неприятного объяснения он взял Феодору за руку и ушел с ней из обиталища болгарской принцессы.

В это тяжелое для нее время Тамара сошлась с Кантузом. Их объединила взаимная ненависть к Феодоре и к ее детям.

К большому неудовольствию Феодоры, Кантуз старался приблизиться к ее детям! Самый старший, Баязет, относился к своему сводному брату довольно неприязненно, зато двое младших охотно общались с ним. Феодора высказала свои тревоги Мураду, и он посоветовал не ограничивать детей — пусть играют и общаются с кем хотят. Если б Феодора могла предвидеть, к какому страшному несчастью приведет это общение! Повод для осторожности ей дал сам Кантуз, но она не сумела им воспользоваться.

Однажды, возвращаясь от Мурада, она столкнулась в пустынном коридоре дворца с Кантузом; внезапно он преградил ей дорогу.

— Что тебе надо? — строго спросила она.

Он неприятно усмехнулся и рывком схватил ее за грудь.

— Убери свои грязные лапы! — громко приказала Феодора, но он не послушался.

— Да ладно тебе строить из себя неприступную, — зашептал он ей на ухо. — Твоя сестра Елена очень любит, когда ей ласкают грудь.

С этими словами он прижал ее к стене и стал лихорадочно ощупывать все ее тело.

От омерзения у Феодоры помутилось в глазах, она изловчилась и коленом ударила Кантуза в пах. Он дико вскрикнул и, согнувшись, отскочил от нее.

— Ты не посмеешь рассказать об этом моему отцу, — простонал он. — Тогда я скажу, что ты соблазняла меня.

— Прочь от меня, негодяй! Ты прекрасно знаешь, что Мурад поверит мне больше, чем тебе!

Кантуз, охая и ахая, оставил свои приставания и поплелся подальше от этой византийской тигрицы.

Несколько дней спустя Феодора была удивлена, что ее сыновья не пришли к ней вечером пожелать ей спокойной ночи. Встревожившись, она пошла к Мураду и тут заметила, что во дворце какая-то тревожная суета. По дороге ей встретился солдат, от которого она узнала, что несколько часов назад в двадцати милях от Андрианополя отряд турецких воинов встретил Кантуза, который сказал, что на него и на трех сыновей султана Мурада напали разбойники. Он сказал, что ему удалось спастись, а остальные попали в плен. Тут-то Феодора поняла все. Она выскочила во двор, где под началом Али Яхиа на выручку принцам собрался отряд, и тут же присоединилась к нему. Наверное, никогда в жизни она не скакала так быстро на лошади. С ужасом она спросила Али Яхиа:

— Ты думаешь, он мог убить их?

— Не знаю, госпожа, — уклончиво ответил старый слуга.

Вскоре их нашли. Осман был мертв, Орхан лежал без сознания, но Баязет был только легко ранен в ногу.