Ренегат - Патриция Поттер (1994)

Обмозговав создавшуюся ситуацию, Реддинг объяснил ее с присущим ему рационалистическим цинизмом: Вес предложил ему покинуть ранчо, потому что в результате стычки с Мартинами он, Райс, был в большей степени бременем, чем подмогой. Только таким мог быть ход мыслей Веса, рассудил Райс.

Но планы Веса не имели для него никакого значения. Не только потому, что Райс привык считаться исключительно с собственными желаниями и амбициями, но и потому, что Вес не мог принять участия в битве против Мартинов: любой издалека узнает одноногого полковника. Кроме того, Вес был слишком благороден. Месть Реддинга не предусматривала снисходительно-высокого отношения к врагам.

Через окно Райс увидел, как Сюзанна направляется к загону. Волосы ее были небрежно заколоты сзади. На Сюзанне было очень простое, без вычурностей платье, но никого прелестнее этой женщины Райс в жизни не встречал. У него перехватило дыхание, когда он вспомнил, с каким волнением она ласкала его взглядом. Она смотрела будто…

Как будто он мог начать жизнь сначала и стать тем, кем ей хотелось бы, чтобы он стал. Правда, когда его война с Мартинами завершится, она скорее всего будет сторониться его, как прокаженного. Нет. Сюзанна этого не сделает. Но ее прекрасные лиловые глаза могут наполниться страхом и ужасом от содеянного им. Значит, он должен исчезнуть еще до того, как страх поселится в ее глазах. Но почему эта мысль так чертовски сильно его мучает?

* * *

Сюзанне не пришлось приглашать Эрин. Девушка сама прикатила в коляске, предварительно сделав покупки на Перекрестке Якоба. Она уже слышала о несчастье в доме Фэллонов. Никто ничего не знал точно. Никто не передавал обрывков сплетен иначе как шепотом.

Кроме вопросов, Эрин привезла с собой новости. В штат прибыли федеральные войска. Кое-кто видел, как Ловелл Мартин разговаривал с командиром соединения.

Райс, изнемогающий от бездействия и лежания в постели, совершил путь из своей спальни в гостиную; кроме бинтов, на ногах у него не было ничего. Стопы чертовски саднили и болели. Ноги распухли так, что ни одни сапоги не могли их вместить. Сюзанна принесла ему на выбор: сапоги покойного мужа, Веса, крестного отца. Реддинг чувствовал себя как стервятник, которому предлагают падаль.

Ему, безусловно, приходилось надевать на себя одежду умерших, но в том, что предлагалось ему сделать сейчас, было нечто отличное от предыдущей практики. Это было более личным, интимным делом. И ему оно не пришлось по душе. Именно поэтому Райс возненавидел проклятую ночную рубашку, принадлежавшую покойному Марку Фэллону. К счастью, сегодня Реддинг перекочевал в одну из своих собственных рубах. Он надевал ее, предварительно перебинтовав торс, так что кровавые следы не грозили уменьшить его и без того скудный гардероб.

Сказать, что он был не в духе, значит, ничего не сказать. Сюзанна весь день бегала вокруг него на цыпочках. Когда Райс появился в дверях гостиной, женщина пробормотала что-то насчет распоряжений доктора, но поймала один из его суровых взглядов, который решительно советовал ей держаться подальше и не совать нос в чужие дела.

Сюзанна действительно не знала, что делать с Реддингом. Он был неугомонным больным. Он не давал себе покоя и отдыха, хотя любое движение причиняло ему страдание.

Райс поинтересовался, где Вес, и неодобрительно заворчал, когда узнал, что тот уехал с Джаймом на пастбища. Реддинг проглотил завтрак, галантно поблагодарил Ханну, но, когда он обернулся к Сюзанне, глаза его были затянуты непроницаемой пеленой.

Поднявшись из-за стола, Райс проковылял к стулу, стоящему у стены, затем, отдохнув немного, вернулся на прежнее место и развалился на стуле у стола, морщась от боли.