Твои нежные руки - Розмари Роджерс

Будь она проклята… опять тянется к нему, жадно ласкает его предательски напряженное тело, массирует тугой ком в бежевых лосинах и никак не уймется…

Он перехватил ее запястье.

— Это ничего не изменит, Мария.

— Тогда подари мне последний вечер, Дев, пожалуйста. Если ты стоишь на своем, побудем вместе хотя бы сегодня.

И прежде чем он успел остановить ее, она потянула за кончик банта под грудью и легким движением плеч сбросила пеньюар. Розовато-белая кожа обнаженного тела отливала в полумраке перламутром. Тугие соски умоляли о прикосновении, а мягкий треугольник внизу живота манил светлыми шелковистыми завитками.

Нерассуждающая похоть захлестнула его, шум крови в ушах заглушил голос осторожности. Он потянулся к ней, впечатав смуглые пальцы в нежную плоть.

Где-то в глубине мозга билась настойчивая мысль, призывающая остановиться, покончить все разом, как и намеревался с самого начала. Но сладострастие уже мутило рассудок. Мария была слишком требовательной, слишком безразличной к доброму имени и репутации мужа. Одно дело — тайная связь, и совсем другое — открытое пренебрежение приличиями. Такое всегда опасно.

— Дев, я заставлю тебя передумать, — прошептала ома, и он предпочел оставить ее в этом заблуждении. Мария со стоном приникла к нему, бормоча что-то бессвязное, пока он терзал ее соски губами и языком. Ловкие пальцы расстегнули панталоны, и первое же уверенное прикосновение к его истомившемуся орудию развеяло остатки сопротивления.

Ненасытная дикая кошка, в которую превратилась она, царапалась, кричала, рыдала от нетерпения, срывая с него сорочку и галстук. Исступленная чувственность, жар истомившихся тел, неутолимая потребность положить конец пульсирующей боли в паху подгоняли его, побуждали поскорее взять, овладеть, сделать своей. Он толкнул ее на подушки, завел ей руки за голову, чтобы уберечь спину от глубоких царапин, и вонзился в податливую плоть резким, беспощадным рывком. Она билась под ним, вскрикивая, тяжело дыша, как и он, стремясь к пику наслаждения. И во всем этом не было ни любви, ни нежности, ни хотя бы симпатии. Ничего, кроме яростного вожделения и жгучей потребности в его утолении.

Где-то в окутывавшем их тумане послышался посторонний звук. Щелчок. Глухой удар. Ошеломленно подняв голову, он как сквозь сон узрел лорда Уикема, небрежно прислонившегося к дверному косяку.

— А, вижу, вы получили мою записку. И как вам прелести моей жены?

Часть первая

ПУТЕШЕСТВИЯ

Лондон. Май 1808 года

Глава 1

Апрельский дождь весело барабанил по крышам; струи воды били из пастей горгулий, стекали в канавы и разливались по и без того уже скользким камням мостовой. Безобидные, мелкие по виду лужицы на деле оказывались глубокими рытвинами, в которых вязли колеса экипажей, окатывая зазевавшихся прохожих мутной водой, запрудившей Керзон-стрит.

Леди Сара Уинфорд не отходила от окна, охваченная томительным ознобом. Бакстер принес новости о возвращении Холта, и теперь она с минуты на минуту ожидала прибытия внука. Естественное нетерпение боролось с возрастающим раздражением, по мере того как шли минуты, и равнодушные часы на каминной полке били раз за разом. Два часа, а его все нет!

Проволочки неизменно злили леди Уинфорд.

Наконец на усыпанной гравием дорожке показался всадник. Несмотря на дождь, он, очевидно, не думал торопиться. Спокойно спешился, бросил поводья груму. Непокрытая голова Холта влажно поблескивала, мокрые волосы прилипли ко лбу.