Я была первой - Катрин Панколь (2001)

Что происходит в начале каждого романа? Поче­му желание кипит как на углях? Не потому ли, что мы видим перед собой незнакомца, дикую прерию, нераспаханную целину, новое пространство. Опус­каясь до повседневности, до поцелуев, расточаемых безо всякого повода, мы обедняем свою любовь, су­жаем свою прерию до маленького садового участка за деревянным забором. Мы знаем о любимом чело­веке все, все движения его рук и губ для нас предска­зуемы, и мы решаемся любить его, не боясь поте­рять. Сердце замедляет свой бешеный ход и как будто сморщивается. Желание блуждает где-то дале­ко, бросается на первого встречного, который вдруг кажется загадочным великаном, улетает прочь, ведомое глупостью или хитростью.

Теперь мне придется потрудиться, чтобы мое вле­чение к тебе вновь стало сильным. Мне не хватает легкости, страсти. Вокруг нас – выжженная земля, мрак, тяжесть, и эта тяжесть невыносима, потому что несмотря на все слова твоя любовь стесняет меня, я начинаю задыхаться. Ты не оставил мне пространст­ва для воображения, для желания, для ожидания.

Почему мы с тобой так непохожи? Какие тайны прошлого делают нас такими разными в любви?

У нас за плечами свой неповторимый опыт. Невоз­можно начать новую историю с чистого листа, в про­тивном случае все романы были бы одинаковы. Мне предстоит это понять. Тебе тоже предстоит это понять.

А пока давай попытаемся признать друг за другом право на свой уникальный ритм, свой особенный такт.

Только миновав этот этап, мы сможем однажды прийти к настоящей близости, полюбить друг друга по-настоящему.»

Я несколько раз перечитала свое письмо. Ветер бушевал вокруг дома, стучал плохо прикрытыми ставнями и, пробившись сквозь каминную трубу, ледяным дыханием обдавал комнату. Опустившись на колени, я подбросила в печку свежее полено и, разогнувшись, наткнулась взглядом на сумку с по­дарками. Я выложила на стол тюбики и баночки, со­ставила в ряд и один за другим отправила в урну.

– А где же часы? – подумала я и принялась вытря­хивать сумку.

Часы остались лежать на столике в кафе.

В эту минуту яростный порыв, как белая ска­терть, накрыл меня с головой, колокольным звоном отдаваясь в моем воспаленном мозгу безжалостным напоминанием о событиях десятилетней давности.

Тот мужчина подарил мне золотой браслет, кото­рый я нарочито забыла в ресторане, совсем как твои часы. Слишком много было подарков, слишком мно­го любви, слишком много знаков внимания. Я зады­халась, ничего не желала видеть, я вела себя инфан­тильно, агрессивно, жестоко. Выпустив коготки, я сопротивлялась изо всех сил. Мне претила его безгра­ничная любовь. Мне казалось, что я ее не заслужила, что он ошибся номером.

– Но ведь это была не я, – возражала я сама себе, – та девочка десятилетней давности не имеет ко мне никакого отношения.

– А ты вспомни все, – отзывается откуда-то из глубины беспощадный враг, – и сразу поймешь, что это была именно ты.

– Нет, это была «она», та, другая, совсем мне не симпатичная: глупая, легкомысленная, эгоистич­ная, неразумная, и главное, ужасно жестокая.

– А ты вспомни, вспомни ту, другую, и сразу пой­мешь, что ты не создана для любви, что любви как та­ковой не существует, любовь – иллюзия, призванная заполнить пустоты в человеческих душах.

Прислонившись к печке, я принялась отматы­вать пленку назад.

Она изменяла ему.

Безо всякой причины.

Изменяла постоянно, с первым встречным, кото­рый брал ее молча, грубо и примитивно будто сни­мал с полки в супермаркете шоколадку, жадно вгры­заясь в нее зубами прямо через обертку.