Навеки - Джоанна Линдсей (1995)

Глава 19

Перед мысленным взором Розалин яркими вспышками промелькнули образы: они с Торном стоят под душем, она проводит мыльными руками по его широкой груди; он лежит на ее постели, его тело влажно после душа, она ласково прикасается к нему руками.

От этих мыслей у нее закружилась голова. Она зажмурилась и почувствовала, как тепло разливается по ее телу. Что с ней? Колени слабеют, ноги подкашиваются. Ей нужно сесть и успокоиться, изгнать волнующие видения из своих мыслей. Ей нужно… Боже, ей нужен он, и только он.

Розалин открыла глаза и встретилась взглядом с Торном. Он понял, что творится у нее в душе. Если бы он не заметил, какое впечатление произвели на нее его слова, она смогла бы возразить ему: мол, не желает принимать участия в том, что он задумал. Но он-то не слепой и уже обо всем догадался! Да и к тому же сил на сопротивление почти не осталось.

Он подхватил ее на руки, но она не выказала никакого протеста — только крепче обвила его руками за шею, пока он нес ее в ванную. Поставив ее под душ, он снял с себя кожаный пояс с кинжалом, скинул сапоги и шагнул к ней. Но его интересовала отнюдь не процедура омовения.

Он приподнял рукой ее лицо и поймал губами ее губы. Розалин почувствовала, что ее тело как бы по собственной воле прижимается к нему. Она не могла сказать, как долго они стояли так, обнявшись, изучая друг друга губами, языком, руками.

Розалин чувствовала, как в ней поднимается горячая волна, затопляющая все на своем пути, делающая ее слабой и покорной. Торн, напротив, казался совершенно спокойным, однако твердая выпуклость, вдавившаяся ей в тело, говорила о другом.

Он, похоже, утолив жажду крови, стремился утолить чувственную жажду, но был спокоен, сдержан и решителен. Он опалял ее страстью, не оставляя никакого шанса уйти от этого огня. Она была полностью в его власти — он направлял и подчинял себе ее чувственность.

Когда она совсем размякла от поцелуев, он вдруг заметил:

— Теперь можешь включить воду, Розалин, и не забудь проследить за этой штукой, которую ты называешь «температура».

Что он ей сказал? Ах да, включить воду. Розалин была как в тумане, но тем не менее повиновалась без разговоров. По сути дела, ей ничего другого не оставалось — ее воля превратилась во что-то мягкое и податливое. Ей даже и в голову не пришло, что они в одежде, пока сверху не хлынули упругие струи воды.

Обычно душ принимают вместе после любовных утех, но не до — так по крайней мере она читала. Но викинг все делал по-своему, да и к тому же его тело впитало в себя запахи битвы.

Он откинул голову, подставляя ее под струю воды. Она отвернулась от него, почувствовав, что возвращается ее прежняя стыдливость. Но как только он обхватил ее за плечи и притянул к себе, она забыла все свои страхи.

Приблизив свои губы к ее уху, он произнес:

— Мне ужасно хочется снова сорвать с тебя одежду, но я помню, что тебе это не понравилось, поэтому в этот раз я буду более сдержан. Но чтобы все было по справедливости, предоставляю тебе такую же возможность.

— Ты предлагаешь мне сорвать с тебя одежду? — неуверенно переспросила Розалин прерывающимся голосом.

— Если хочешь.

Если она хочет? Да сейчас она ничего на свете так не желает — нет, нет, это безумие, она не должна этого делать. Он навязывает ей свои варварские методы. Они спокойно могут раздеться или снять одежду друг с друга, не разрывая ее.

Она обернулась, чтобы сказать ему это, но, увидев прямо перед собой его широкую грудь, которую облепила мокрая туника, сказала:

— Ты не передумаешь?

В ответ он только усмехнулся. Она улыбнулась ему, окончательно забыв стыдливость, и почувствовала непреодолимое желание сорвать, разорвать на нем тунику. Но после нескольких неудачных попыток она подняла на него глаза и рассмеялась. И сама удивилась своей реакции: обычно, когда у нее что-нибудь не получалось, она ужасно расстраивалась.