Похищенная невеста - Джоанна Линдсей (1977)

Наступила и прошла ночь, солнце снова встало, но Кристина так и не обрела покоя. Вопросы, бесчисленные вопросы убивали ее. Кристина напрасно ломала голову, чтобы отыскать ответы, - их не было. В чем причина? Отчего он больше не хочет ее? Она все та же, какой была четыре месяца назад. Ее внешность ничуть не изменилась - изменились лишь ее чувства к нему. Почему же Филип так поступил с ней? Из-за того, что она наконец отдалась ему по доброй воле? Может быть, он выгнал ее потому, что она больше не представляла для него недостижимой цели? Но это несправедливо…, и кроме того, если бы причина была в этом, Филип избавился бы от нее еще месяц назад.

Но этот последний месяц был таким прекрасным, и ничто, ничто не омрачало его. Филип казался таким же довольным и счастливым, как и она сама, он стал проводить с ней больше времени. Они каждый день ездили вместе верхом. Он рассказывал о прошлом, казался таким открытым и искренним, ничего не утаивал. Так почему же она сейчас здесь? Откуда такая перемена в Филипе? Почему? Почему?

Вопросы не давали ей заснуть. Когда они отдыхали, переживая дневной зной, Кристина лежала с открытыми глазами и все думала и думала, но не находила ответа. Она машинально ела хлеб и пила воду, которые давал ей Рашид, но ее голова разрывалась от неотвязных мыслей. Она снова и снова перебирала в памяти все случившееся, отчаянно пытаясь найти разгадку. Но снова наступали сумерки, и нужно было ехать дальше.

Глава 21

– Черт возьми, опять эта духота! - раздраженно думал Джон Уэйкфилд, садясь за письменный стол, чтобы просмотреть утреннюю почту. Стояла зима, и погода была не такой жаркой, как в то время, когда он впервые оказался в этой мерзкой стране, но всю последнюю неделю невыносимо парило, хотя не выпало ни капли дождя. Проклятый климат до смерти осточертел Джону.

И к тому же не дает покоя желание поскорее увидеться сегодня вечером с Карин Хендрикс. Милая, прелестная Карин. Джон возблагодарил свою счастливую звезду за то, что позволил Уильяму Досону вытащить его в оперный театр на прошлой неделе. Иначе он не познакомился бы с Карин.

Ледяной озноб прошиб Джона при мысли о том, в каком аду он существовал первые три месяца своего пребывания в Египте. Но все изменилось с тех пор, как пришло письмо от Крисси, - и удача вновь улыбнулась ему.

Громкий стук прервал его раздумья.

– Кто там? - рявкнул он.

Дверь распахнулась, и в душную клетушку, служившую ему кабинетом, вошел сержант Таунсон, представительный мужчина, почти вдвое старше Джона, с ярко-рыжими курчавыми волосами и такими же усами.

– Там, на улице, араб. Хочет увидеть вас. Говорит, дело чрезвычайной важности.

– Они всегда так говорят, сержант. Насколько я понимаю, мы здесь для того, чтобы поддерживать мир и порядок, но неужели эти люди не могут обращаться со своими дурацкими сварами к кому-нибудь другому?

– Вы правы, сэр. Чертовы дикари не понимают, что мы здесь лишь затем, чтобы лягушатники держались подальше. Мне впустить его?

– По-видимому, придется, сержант. Дьявол…, как же я буду рад, когда смогу убраться из этой страны.

– Вы читаете мои мысли, сэр, - согласился Таунсон и неторопливо вышел.

Через мгновение, услышав тихий скрип закрывшейся двери, Джон поднял глаза и увидел шагавшего к его столу необычайно высокого араба. Джон еще не встречал туземцев такого роста.

– Вы Джон Уэйкфилд? - спросил молодой человек, гордо глядя на хозяина кабинета.

– Лейтенант Уэйкфилд, - поправил Джон. - Могу я узнать ваше имя?

– Оно не имеет значения. Я пришел получить награду, обещанную за возвращение вашей сестры.