Шелк - Кэтрин Николсон

В часовне, залитой светом прожекторов, было жарко. Воздух пропитался ароматом лилий. Огромные букеты в черных блестящих вазах. Цветы с ободранными листьями, перевязанные проволокой, будто кричали от боли, напоминая о только что пережитой пытке.

Сердце готово было разорваться. «О, Дион, – думала она, – я принадлежала тебе, что же со мной случилось?» Мысли путались. Ирландия… Грей… Большая кровать… Да разве она сумеет когда-нибудь забыть? Впрочем, Жанна винила только себя. Она поддалась своим глупым мечтам. И теперь расплачивается за это. О, Дион…

Глаза наполнились слезами. Жанна посмотрела вверх, на розу над алтарем, но это не помогло, ибо красное стекло витража напоминало о шляпке Джули, стоящей в дверях спальни.

«Я предала их всех: Диона, Джули и даже Грея. За что его осуждать? Он не понимает меня, но только потому, что я сама не впускала его в свою душу. Я хотела быть другой. И тоже не сумела его понять. Я придумала Грея, сделала его своим кумиром, закрывая глаза на реальность. Мы оба виноваты в том, что занимались любовью, не испытывая любви».

Жанна вспомнила указания Фернана и, собрав всю свою храбрость, положила руку в белой перчатке на руку Джули – подружки невесты, которая должна была отвести ее к алтарю. Под звуки «Adeste fidelis» они двинулись вперед по украшенному мозаикой проходу. Джули шла, ни на кого не глядя; ее прекрасное лицо казалось каким-то чужим, отстраненным. Жанна опустила взгляд на складки вуали. Это было куда хуже настоящей свадьбы. Путь до алтаря длился целую вечность – как в кошмарном сне. Неужели они обречены до конца своей жизни шагать по этому проходу?.. Потом наступил момент, когда Грей поднял вуаль и поцеловал Жанну в губы. Ее истерзанное тело кричало, протестуя: не надо, не надо целовать меня. Я не вынесу…

Но выхода не было. Пришлось стерпеть и этот поцелуй.

Режиссер не успокоился, пока не отснял несколько дублей. Только после этого он отпустил Жанну на свободу.

– Не забудь, – крикнул ей вдогонку Ким. – В десятых числах сентября мы будем снимать вас с Джули в киностудии. И еще неделя уйдет на озвучивание.

Не в силах вымолвить ни слова, Жанна молча кивнула. Оказавшись в трейлере, она сорвала с себя платье, словно кружева жгли кожу.

Домой она добралась поздно вечером. Ей хотелось одного – поскорее увидеть Диона. Он все поймет и объяснит. Он все расставит на свои места. Что бы ни произошло, Дион останется прежним. Он даст ей точку опоры.

Войдя в прихожую, она увидела свою открытку, валявшуюся на полу, и поспешно порвала ее. Хорошо, что Дион не успел прочитать это наивное, аккуратно написанное послание. Слишком многое изменилось с тех пор.

Но Дион уже побывал здесь! Она оставила дверь гостиной закрытой, а теперь дверь распахнута настежь. У нее екнуло сердце от радости. Да, Дион не выносит закрытых дверей. Она взбежала по лестнице и постучала в дощатый люк. Дион сообразит, что дело срочное.

Но на чердаке было тихо. Может, он спит? «Я разбужу его своим поцелуем», – подумала Жанна. Люк оказался не заперт. Жанна осторожно залезла на стремянку. Она впервые осмелилась проникнуть на чердак без разрешения. Через несколько секунд глаза привыкли к темноте.

Куда она попала? Жанна недоуменно оглядывалась по сторонам. Чердак был пуст: ни самого Диона, ни его одежды, ни картин. Все исчезло, как будто он здесь никогда и не жил. Дион оставил после себя непривычный порядок: вытер пыль, свернул матрасы, закрыл окошко и запер дверь.

Куда же он подевался? Ни записки, ни единого намека, где его искать. Позади скрипнула половица.

– Дион! – Жанна задохнулась от радости.

Увы! Всего лишь дверца люка осела в петлях. Она была одна, совершенно одна в своем старом доме, где тишину нарушал только скрежет голубиных лапок о черепичную крышу.

– Дион уехал, – медленно произнесла Жанна, не веря самой себе.