Шелк - Кэтрин Николсон

Конечно, Джули не могла справиться с обрушившейся на них лавиной документов. Это была вотчина Жанны. Планы, лицензии, фотокопии, сертификаты, акты, инструкции, постановления местных властей, переписка… Она сидела за портативной пишущей машинкой часами, пока не начинали слезиться глаза. Дело пошло, и пути назад не было. Их ждала или победа, или поражение.

А шанс на победу имелся, хоть и крошечный. Ибо этот дом был в принудительном порядке передан в ведение муниципалитета после того, как десять лет назад консерваторы зарубили программу по сносу ветхих зданий. Тяжкое бремя! Дом №3 обрекли на медленное умирание. Никому не нужный, он не подлежал сносу. Не дом, а недоразумение. Время от времени вокруг него вспыхивали споры, в газетах появлялись обличительные статьи, но споры быстро утихали, а дом по-прежнему оставался легкой добычей для уличных вандалов. И вот наконец, после долгих проволочек, городской совет предложил Жанне и Джули взять дом в аренду, причем бесплатно. Необходимо было внести лишь коммунальный налог.

Проблема состояла в том, что, получая официальные права на аренду, они обязаны были в течение полугода привести дом в порядок. И речь шла отнюдь не о деревянных панелях, выкрашенных зеленой краской, или спинетах[11] и тому подобной роскоши, а о мерах противопожарной безопасности, благоустроенном туалете, вентиляционной системе и влагоустойчивой кладке. На все это требовалась уйма денег. Правда, восемьдесят процентов обязался заплатить муниципалитет, но только после ремонта, когда дом будет отвечать всем существующим стандартам.

Разумеется, муниципальные чиновники хотели запугать их, вынудить пойти на попятный. Да разве справиться с такой задачей двум молоденьким девушкам? И откуда им взять деньги? А впрочем, пусть поживут там, пока дом совсем не развалился. Сроки были жесткие, очень жесткие. Плохая погода, болезнь – да мало ли что еще могло выбить их из колеи и остановить работы. И тогда дом отберут, и все их труды пропадут даром.

Это было трудное решение. Жанна судорожно рылась в коробках из-под обуви, где хранились документы, подготавливая бесконечные бумаги – о перемещении денежной наличности, активах, расходах, доходах, издержках. Пытаясь подогнать все это к суммам, требующимся на строительные работы, она грызла ногти, скрипела зубами, зачеркивала расчеты и начинала сызнова. Подключать к такому занятию Джули не имело смысла. Всякий раз, когда Жанна подходила к ней со своими расчетами, она отмахивалась и говорила:

– Мне это знать совершенно ни к чему. Лучше скажи, кого надо обольстить.

И вот наступил день, когда Жанне удалось свести дебет с кредитом. Да, они сумеют сделать необходимый ремонт, если возьмут часть работ на себя и мировые цены на штукатурку не подскочат за одну ночь. На это уйдут почти все доходы Джули и все деньги, которые Жанна выручит за шитье. Иного выхода нет. Никто не даст им ссуду под перестройку старой развалины, которая пустует уже лет десять.

А своим наследством Джули сможет распоряжаться, только когда ей исполнится двадцать пять.

Наконец Жанна поставила подпись на бумагах с аккуратно оформленными расчетами, уложила их в новенькую папку и отправила Джули в муниципалитет. Время тянулось мучительно долго. Но когда подруга вернулась, выяснилось, что приговор еще не вынесен.

– Не волнуйся, – легкомысленно заявила Джули. – Если ты действительно хочешь заполучить дом, он будет твоим.

Жанна не разделяла ее уверенности. Она буквально заболела от беспокойства. Даже ограничивать себя в еде не было необходимости: аппетит пропал начисто. Да, ей хотелось иметь этот дом больше всего на свете. Ни о чем другом она и думать не могла.