Крушение - Келли Тейлор (2016)

– Ты ей сказала? – Брайан дает мне в руки пластиковый стаканчик с чаем и смотрит на Шарлотту. – Про Нэн?

– Нет, – я делаю глоток горячего чая, не отрываю взгляда от лица спящей дочери, – я хочу, чтобы Шарлотта пришла в себя, думая, что мир – это красивое, безопасное место, а не бесконечность грусти и темноты.

– Но не всюду же темнота и грусть, – говорит Брайан, – хотя я понимаю, почему ты так сказала, учитывая все, что случилось, но мир не обязательно…

Я перестала его слушать. Шарлотта слишком напугана, чтобы прийти в себя. Теперь я это понимаю. Я чувствовала ее страх, когда с ней произошел несчастный случай, но теперь я, кажется, знаю наверняка. И знаю почему. Я была так близка, чтобы узнать побольше о том, кто ее шантажирует, прошлым вечером, но вот позвонила Мэри, и я прыгнула в машину, оставляя Кейшу, которая провожала меня, глядя через щель в шторах. Не могу понять, была она довольна или испугана тем, что я наконец уехала от нее.

Я ей четыре раза писала эсэмэс с тех пор, как уехала, и дважды звонила, но она не ответила. Я снова пыталась, около пяти минут назад, но ее телефон был переведен в режим голосовой почты. Уверена, тому должно быть рациональное объяснение. Видимо, она была в больнице с раной или передумала и решила обратиться в полицию, но ведь не важно, какое я самой себе придумывала извинение, потому что меня не покидало беспокойство, туго затягивавшее узел где-то прямо у меня в животе. Вероятно, что-то все же случилось. Что-то ужасное.

– В чем дело?

Я подпрыгнула на месте от голоса Брайана.

– Ты же не винишь себя за то, что произошло с твоей мамой?

Я отрицательно качаю головой, но, боже, насколько проницательным иной раз может быть Брайан. Угадал-то правильно, хотя ошибся адресом. Не из-за мамы я себя чувствую такой виноватой…

– Мне надо отойти, – говорю ему, – нужно сделать кое-что крайне важное.

Брайан кивает и берет в руки газету.

– Твоя мама тобой гордилась бы, Сью.

* * *

– А ты абсолютно в этом уверен? – говорю я, паркуясь возле дома Кейши и выключая двигатель. – Уверен, что она отправилась в… Ирландию?

– А это вы мне скажите, – в голосе Дэнни слышатся агрессивные нотки, – вы же видели ее последней. Что вы ей, черт вас дери, наговорили?

Не могу разобрать, то ли он боится, что я рассказала про него и его блондинку Кейше, то ли действительно беспокоится за нее.

– Ничего я ей не говорила.

– Вы мне дали слово, Сью. Когда я сказал вам адрес Кейши, вы пообещали, что не станете ей ничего рассказывать.

– Я помню, и я ничего ей не рассказывала.

И, надо признаться, не из желания сохранить расположение Дэнни.

– Дэнни, как она говорила с тобой в последний раз?

– Мы не говорили. Около полуночи прошлой ночью она мне написала, чтобы сообщить, что снова возвращается в Ирландию, ненадолго, потому что, видите ли, соскучилась по дому. Я спал и не сразу получил сообщение, оно пришло в итоге только утром. Я ей пробовал звонить, но она не берет трубку. Я трижды звонил с тех пор, как… – тут он вдруг оборвал себя, – я уже и менеджеру ее в баре звонил, ее приятелям и даже соседке по квартире, но никто ничего не знает. Никто из них ее не видел, вы были последней. Вы уверены, что не сболтнули чего-то лишнего?

– Нет же, – голос звучит гораздо жестче, чем я рассчитывала. – Мы тебя ни разу даже не упомянули в нашем разговоре, Дэнни.

Ложь, конечно, но я не стану рассказывать Дэнни, при каких обстоятельствах Кейша произносила его имя. В ее квартире не горит свет, шторы в гостиной опущены и плотно задернуты. Я присаживаюсь на корточки возле входной двери, опираясь на большой цветочный горшок, и заглядываю внутрь через щель для писем. Начинают болеть колени.

– Но… – возражает Дэнни.