Крушение - Келли Тейлор (2016)

Я призналась, что, да, приходила эта мысль, но кольца на пальце он не носил, никогда не юлил и ни разу – вообще ни разу! – не обмолвился ни о жене, ни о детях. Даже о том, что у него до меня была подружка, ничего не говорил. А я ему все рассказала о Натане, даже о Руперте и о том, что мы с Рупертом по пьянке переспали, пока еще были студентами, и это все было задолго до того, очень задолго, когда я познакомила Руперта с Хеллс и они начали встречаться. Но вот Джеймс ни разу даже не упоминал женского имени. Хелен считала, что это странно, что его скрытность означает лишь одно: ему есть что прятать. Я же настаивала на том, что некоторые люди особенно пекутся о своей личной жизни и никого туда не пускают, а прошлое вообще предпочитают не вытаскивать на свет.

– И что теперь? – спросила Хеллс. – Он что, сбежал из тюрьмы? Или как?

Мы обе засмеялись.

– А может, – она просияла, – он все еще живет с родителями?

Тут я смеяться перестала. Предположение Хеллс не было таким уж неправдоподобным. Джеймс продолжал сбегать из моей квартиры в самое детское время, объясняя это тем, что ему нужно переделать кучу вещей, и как бы я его ни допрашивала, он не выдавал никаких подробностей, продолжая говорить, что должен заниматься скучными делами и что мне все это вряд ли будет интересно.

– Ну сто пудов женатый, – Хеллс вынесла вердикт. – Почему бы еще он срывался с места и не говорил тебе, куда именно идет и что будет делать?

Перед тем как Хеллс пошла обратно на работу, она взяла с меня слово, что я перестану ходить вокруг да около и потребую у Джеймса, чтобы он отвел меня к нему домой, или пообещаю расстаться с ним. Я вообще-то говоря не была настроена ставить ультиматумы, но пообещала Хеллс, что поговорю с Джеймсом завтра во время обеда. Уверена, что причиной всему какая-нибудь мелкая ерунда. Но почему мне тогда так плохо?

Глава 7

Сажусь на ступеньку крыльца. Одна щека прижимается к холодной плитке стены, вторая – какая-то слишком… влажная. Поднимаю взгляд и вижу, что надо мной склонилась Милли, большими карими глазами она смотрит на пустую миску в углу крыльца, высунула язык, и с него капает слюна. Она замечает, что я ее разглядываю, и словно улыбается мне, собираясь облизать щеку.

– Привет, Милли, – я сижу тихо, стараясь не шевелиться и проверить, все ли в порядке, не поранилась ли я. Кажется, ничего не сломала, но левый висок болит, думаю, у меня там синяк. Соображаю, что, скорее всего, потеряла сознание и упала, но тут же замечаю на полу рядом с собой открытку и вспоминаю, что случилось. На открытке изображена сцена из фильма «Харви»: Джеймс Стюарт сидит на ступеньке, а за его спиной видна тень огромного кролика, его невидимого Друга. Открытка сама по себе, конечно, может ничего и не значить, на ней даже нет адреса. Только почтовый штамп: Брайтон. И указан адрес получателя. Мой адрес.

Не то чтобы кто-то забыл написать адрес, спеша запихнуть ее в почтовый ящик, по ошибке. Так все объяснил бы Брайан, расскажи я ему об открытке. И муж обязательно при этом посмотрел бы на меня особенным взглядом, как бы говоря: ну что, скоро будет очередной приступ? Потом выбросил бы эту открытку в помойку, сказал, что все отлично и что я в безопасности. Только вот я не в безопасности. «Харви» – это любимый фильм Джеймса. Он говорил, что понимает характер героя. Вроде того, что «понимает, почему тот выбрал придуманный мир вместо реального, в реальном столько разочарований».

Мы смотрели этот фильм вместе бессчетное множество раз.

Милли вздрагивает, когда я порывисто мну открытку, чтобы запихнуть ее под стойку для обуви. Если я не буду ее видеть, возможно, я не стану о ней думать. Может, мне даже удастся игнорировать тот факт, что спустя двадцать с лишним лет после нашего с Джеймсом расставания он захотел со мной связаться.

* * *