Крушение - Келли Тейлор (2016)

– Понятно. – Доктор отворачивается и что-то печатает на компьютере. – Значит, вас не сильно беспокоит то, как вы себя чувствуете в последнее время? Все у вас стабильно в эмоциональном плане, вы в этом уверены?

– Вообще, да. Нет. Видите ли… я просто в последнее время очень эмоционально нестабильна. Моя дочь в коме.

– Наша дочь, Сью.

Я смотрю на Брайана. В последний раз это он привозил меня к доктору, держал за руку, не отпуская, всю дорогу и весь прием. А сегодня ни разу не дотронулся до меня, – говорю это не для того, чтобы обвинить его в чем-то, только не после всего, что он пережил из-за меня.

– Наша дочка, да, – я исправляюсь.

– Понятно, – доктор Тернер приподнимает брови. – И долго вы уже в таком состоянии?

– Семь недель, – говорю я, – пять дней и… – смотрю на часы, но вижу, как Брайан отрицательно качает головой, останавливая, и слова застывают у меня в пересохшем рту.

– Так, получается, вы пребываете в состоянии стресса около двух месяцев, Сью?

Я согласно киваю.

– И все эти симптомы… они проявились только тогда, когда с вашей дочерью случилось несчастье?

– Да, – говорит Брайан, не давая мне возразить слову «несчастье», – Сью очень тяжело переживает произошедшее с Шарлоттой. Впрочем… – он бросает взгляд в мою сторону, – наверное, все началось в две тысячи шестом году.

Доктор издает долгий низкий звук вроде «хмм», и смотрит на экран компьютера.

– Две тысячи шестой, – ее взгляд бегает слева направо, потом она поворачивается ко мне. – Вам тогда диагностировали посттравматический синдром, Сью?

– Именно.

– И как он проявлялся?

– Наваждения, – отвечает Брайан, – тремор, паранойя, сердцебиения, проблемы со сном.

– Сью, – доктор Тернер повторяет мое имя громче, – вы согласны с тем, как ваш муж описывает происходившее с вами?

Смотрю на свои руки. Не хочу даже думать о две тысячи шестом годе. Слишком больно, не могу без слез вспоминать, через что пришлось пройти Брайану и Шарлотте.

– Да, – говорю я, – он говорит правду, все было так.

– И вам прописали лечение, которое…

– Оказалось чертовски неэффективным, – взрывается Брайан, – сказали, что это будет разговорная терапия. Боже ты мой! С таким же успехом она могла бы съездить в Висконсин и поболтать с…

– Прошу тебя, – кладу Барайну руку на колено, – прошу, не стоит…

– Но ведь не сработало, Сью? Не сработало же? Тогда казалось, что работает, но… – он смотрит на доктора и широко разводит руки в разные стороны, – оно просто не сработало, это лечение, иначе она бы не сидела тут, страдая, не так ли?

Хочу сказать мужу, что у меня нет наваждений, что Джеймс Эванс, тот самый Джеймс Эванс, из моего прошлого, знает теперь, где мы живем, и что нам опасно оставаться в доме, но если я скажу об этом, он решит, что я сошла с ума. Еще больше помешалась, чем раньше. После инцидента в школе я не могла отказаться от посещения доктора, особенно потому, что парамедики пришли – единогласно – к выводу, что у меня был приступ панической атаки. Я испугалась, что синдром возобновится и его сочтут причиной того, что я бежала по коридору школы, выкрикивая, что учитель по бизнес-коммуникациям представляет опасность для учеников. Мне пришлось согласиться приехать к доктору. Скажем так, ради репутации Брайана не в последнюю очередь.

– Сью, – доктор наклоняется в мою сторону, чтобы Брайан понял, что вопрос звучит для меня и только для меня. – Как вы сами опишете то, что чувствуете? Час за часом. Сейчас?

Несколько раз моргаю, стараясь переварить вопрос. Ответ требуется пресерьезный.

– Не слишком напрягайтесь. Просто произнесите первое, что придет на ум.

– Мне страшно, – говорю я, – нервничаю, беспокоюсь, паникую. Нервничаю, я уже говорила, да? – Стараюсь не замечать, как Брайан кивает в такт моим словам. – Напугана, устала, встревожена.