Феникс в огне - М. Дж. Роуз (2011)

Что означала эта новая информация? Как она соотносилась со всем тем, что уже успел выяснить Перси? Когда ответ наконец дошел до него, он почувствовал себя полным дураком.

«Почему я до сих пор не связал присутствие Блэкуэлла в Риме с поездкой сестры? Я ведь не раз видел, как финансист на вечерах и приемах беседовал с Эсме, хотя с ней любили поговорить все. Она такая жизнерадостная и веселая. Да, Эсме была не прочь немного пофлиртовать, но лишь совершенно безобидно. Ведь так? Не может быть и речи о том, чтобы у Эсме что-то было с Титусом. Он ведь женатый мужчина.

Однако выражение лица Дэвенпорта говорит совсем о другом. Неужели Эсме влюблена в Титуса?

На что намекают загадочные ссылки в ее письме? Ей, конечно же, хорошо в Риме, а она всегда выступала против традиционных предрассудков».

Перси осторожно попятился назад. Он понял, что необходимо во что бы то ни стало вернуть сестру домой, даже если ради этого ему самому придется отправиться в Рим. Дэвенпорт Талмэдж оплел густой сетью коварных интриг семью своего родного брата, его наследие и дом.

Еще в молодости, в тысяча восемьсот сорок седьмом году, Тревор Талмэдж основал клуб «Феникс». Его членами были Генри Дэвид Торо, Уолт Уитмен, Фредерик Лоу Олмстед и другие известные личности, последователи теории перевоплощения. Однако после смерти Тревора его брат Дэвенпорт прибрал к рукам все, в том числе и супружеское ложе. Первоначальная задача клуба, состоящая в поисках дороги к знаниям, к просвещению, была забыта. Ее заменило стремление к богатству и власти.

Теперь Дэвенпорт бесцеремонно использовал племянницу, втянув ее в свои нечистоплотные замыслы.

«Какая опасность угрожает Эсме?»

Перси отпил глоток портвейна, любимого напитка отца. Теперь во всем доме лишь он прикасался к бутылкам с янтарной жидкостью, привезенным отцом из Испании. Дядя Дэвенпорт смеялся над вкусами племянника, недоумевая, как тот может пить этот сладкий сироп. Перси ничего не имел против. Он даже был рад тому, что дядя не притрагивался к священным запасам. Эта партия была особой. До сих пор от нее оставались по крайней мере еще три бутылки.

Еще один глоток, и тотчас же — пронзительная боль. Та самая мучительная резь в желудке, уже не в первый раз терзающая Перси за последние несколько дней. Его лоб покрылся капельками пота. Он почувствовал, что ему необходимо как можно скорее лечь у себя в комнате, подальше от толпы и музыки.

Покидая зал, Перси поймал на себе пристальный, проницательный, любопытный взгляд черных искрящихся глаз дяди Дэвенпорта. Конечно же, тот видел, что Перси плохо, но он даже не подумал прийти на помощь племяннику.

Перси согнулся пополам от боли.

Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в кровати, судорожно клацая зубами. Лоб у него горел, внутренности раздирала такая невыносимая боль, что ему хотелось скулить, как собака.

У изголовья кровати сидела мать, бледная, будто высеченная из мрамора. Она не обращала внимания на слезы, текущие по щекам, и вытирала лицо сына влажным полотенцем.

Перси попытался выдавить из себя хоть несколько слов. Ему надо было только выкроить минутку между мучительными приступами, перевести дух, чтобы можно было рассказать матери о том, что он выяснил.

— Дэвенпорт, он пытается что-то сказать, — обратилась к дяде мать.

Ей на плечо легла мужская рука. Перси увидел костлявые пальцы и сверкающее обручальное кольцо.

— Бедный, бедный мальчик, — пробормотал Дэвенпорт.

Мать склонилась к самым губам сына.

— В чем дело, Перси?

Он попробовал было заговорить, но у него вырвался лишь стон, проникнутый болью. Глаза юноши закрылись сами собой.

— Ему становится хуже. Мы его теряем.

Перси сделал над собой усилие и открыл глаза, чтобы предупредить мать хотя бы взглядом. Однако он увидел перед собой лицо не матери, а дяди, внимательно наблюдающего за ним. Стальные глаза Дэвенпорта светились торжеством.

— Мама… — выдавил Перси.