Феникс в огне - М. Дж. Роуз (2011)

— Я тоже не знала, что ты сюда придешь.

— Ты на выставке одна?

— Нет, я пришла с дядей.

Рейчел не могла сказать точно, но ей показалось, что при упоминании дяди Гаррисон едва заметно прищурился. Впрочем, на самом деле это ее не удивило. В тот вечер в музее «Метрополитен», когда она впервые увидела их вместе, мужчины обменялись взаимными любезностями. Потом оба они ясно дали ей понять, что недолюбливают друг друга. Это была еще одна проблема, которая усложняла жизнь Рейчел.

Гаррисон снова повернулся к рисунку, не догадываясь о ее озабоченности. Его чувственность и преданность искусству были одной из причин, по которым Рейчел так влекло к нему.

— Только подумай, до сегодняшнего вечера этот рисунок больше ста лет оставался тайной, о существовании которой практически никто не догадывался.

Вдруг Рейчел ощутила непонятную дрожь. Снова зазвучала чарующая музыка. Коричневые штрихи карандаша великого художника превратились в оранжевые, желтые, алые и багровые завитки. Они раскрылись разноцветной дугой и увлекли за собой молодую женщину. Шум галереи затих где-то вдали. Рейчел показалось, что она становится все меньше и меньше, почти исчезает. Ничего из того, что было здесь, не переходило туда, за исключением одного чувства — прикосновения мужской руки к ее талии.

ГЛАВА 53

Рим, Италия. 1884 год

Эсме стояла в саду и глядела на город. Она прижималась к Блэки, ощущала его руку, обвившую ее талию, и с облегчением думала о том, что подавленное настроение, мучившее его на протяжении последних двух недель, постепенно проходит. Она познакомилась с ним несколько месяцев назад в Нью-Йорке, на одном из вечеров, устроенных ее отцом. Все это время Блэки был весьма внимательным и обходительным, но вдруг резко переменился, стал вспыльчивым и отчужденным. Эсме даже начала подумывать о том, что ей придется с ним порвать, если такое будет продолжаться и дальше. Теперь его бурлящая радость приносила девушке большее облегчение, чем прохладный ветерок, чуть смягчивший зной римского лета.

Эсме радовалась тому, что тетя Айрис, ее компаньонка, легла спать рано, как обычно, оставив ее наедине с возлюбленным. Эта мысль приводила девушку в восторг.

Мать считала, что Эсме должна была поддерживать отношения только с барышнями из высшего нью-йоркского общества. Мало кто из них осмелился бы завести подобные отношения с мужчиной. Однако те особы, с которыми предпочитала общаться она сама, с кем вместе девушка изучала живопись и рисование, похвалялись своей независимостью и считали, что истинный художник просто обязан нарушать все правила и бросать вызов условностям.

Блэки был старше Эсме на двадцать лет. Этот опытный железнодорожный магнат, добившийся успеха в жизни, теперь вел себя как ребенок, смеялся и целовал ее. Контраст был разительным! Ведь на протяжении последних нескольких недель он постоянно желчно жаловался на то, что его обманули. Больше того, обманули всех членов клуба. Уоллес Нили беззастенчиво обобрал их.

Как же разительно меняется человек, когда добивается того, к чему стремился!

— Так что же он нашел? — спросила Эсме, когда они покинули веранду и вернулись в дом к чашечкам восхитительно горького черного кофе по-итальянски, страстной поклонницей которого она успела стать.

— Гробница очень маленькая, из чего следует, что она не предназначалась для погребения какой-то важной персоны. В то же время в ней находится одно из главных сокровищ, обнаруженных в этом столетии.

— Ты сам его видел? — спросила она.

— Нет, но Нили сегодня вечером принесет его сюда. Он упирался, мол, существуют строгие правила проведения раскопок, но я сказал, что не будет никакого праздничного ужина в отсутствие тех предметов, находку которых мы отмечаем.

— Ты уже телеграфировал членам клуба?

— Это подождет, по крайней мере до тех пор, пока я лично не увижу эти предметы, не прикоснусь к ним, — сказал Блэки.