Феникс в огне - М. Дж. Роуз (2011)

— Допустим, вы говорите правду и действительно видели этого охранника. Сами понимаете, что в этом случае вам угрожает опасность, может быть, даже смертельная. — Татти снова заговорил как персонаж кино, что выводило Джоша из себя. — Наверное, эта кровать не самая уютная в Риме, однако сегодня ночью будет для вас самой безопасной.

— Я американский гражданин. Какие у меня есть права? Я могу переговорить с адвокатом? Сделать телефонный звонок?

— Да, разумеется. Всему свое время. Вам обязательно предоставят такую возможность.

С тех пор прошло два часа.

Усталость, отчаяние и страх обусловили то, что Джош, находящийся на взводе и полностью истощенный, никак не мог заснуть на самой неудобной койке в мире. Он вспоминал истории о том, как иностранцев незаконно задерживали на длительные сроки за преступления, которые они не совершали. Сюжеты многих фильмов строились на одной и той же завязке — невиновный человек арестован в чужой стране.

Но в данном случае все было значительно хуже. Джош понимал, что никак не сможет полностью снять с себя подозрения, потому что для этого ему нужно было объяснить итальянской полиции, как чудом он забрел к гробнице в то самое время, когда она была ограблена. Провал в прошлое, толкнувший его идти ночью по улицам незнакомого города, был подозрителен уже сам по себе. Может, ему стоило бы сослаться на некое озарение, внутреннюю интуицию? Нет. Лучший вариант заключался в том, чтобы молчать и ждать. Малахай наверняка уже обратился за помощью в американское посольство или позвонил Берил, и та сейчас занимается освобождением Джоша. Так или иначе, скоро за ним обязательно придут. С минуты на минуту.

Джош глядел на голые стены угрюмой камеры, лишенной окон, и вспоминал склеп, в котором была погребена Сабина. В той квадратной подземной гробнице тоже не было окон, она тоже являлась тюрьмой. Он жалел о том, что не мог по своей воле возвращаться в прошлое. Это помогло бы ему коротать время в заточении.

У него накопилась масса вопросов относительно всего того, о чем он узнал сегодня утром. Больше всего его интересовало, почему Юлий сохранил верность религии, каравшей смертью за нарушение обета целомудрия, хотя мог бы принять веру императора и сберечь жизнь себе и своей возлюбленной. Стоит ли быть таким преданным, идти на великие жертвы, но не отрекаться от своей веры?

Перед глазами Джоша стоял образ молодого жреца, валявшегося в сточной канаве с выпотрошенными внутренностями и вырванными глазами. Располагал ли Юлий хоть какими-то доказательствами того, что новая религия защитит его и Сабину? Не проще ли было отдаться тому дьяволу, которого он уже хорошо знал? Тут что-то никак не вязалось.

Колокола пробили в третий раз, но за Джошем так никто и не приходил. Теперь его уже терзали вопросы другого плана. Какова здесь судебная система? Действует ли в Италии презумпция невиновности? Могут ли его задержать без каких-либо доказательств, только потому, что он находился на месте преступления? Что скажет следователь насчет мотива того преступления, которое он якобы совершил?

Джош обвел взглядом зловонную камеру, стены которой украшали подтеки воды, ощупал жесткую койку. До него доносились крики других заключенных, звонки телефонов. Он знал, что Татти установит, что у него был мотив похитить эти камни, если проведет серьезное расследование. Это знание и не позволяло ему заснуть.

Когда на следующее утро за ним пришли, чтобы выпустить под залог, это оказался не Малахай, а Габриэлла. Под ее присмотром дежурный полицейский вернул ему фотоаппарат, упаковку таблеток, часы и деньги, то есть все его вещи, кроме паспорта, который оставался в участке. Страж порядка объяснил по-итальянски, а Габриэлла перевела, что Джошу надлежит не покидать Рим до тех пор, пока с него полностью не снимут все подозрения.

— Есть и еще один момент, — сказала женщина, переводя слова полицейского.

— Да?