- Как вы уже успели убедиться, я сам не в состоянии этого сделать из-за больной руки. - Он долго смотрел на нее, а потом тихо добавил: - Вы мне поможете, Алекс?

У него был такой мягкий голос, что у Алекс защемило сердце. И его глаза. В них было столько нежности и тепла, что ей стало не по себе. Его взгляд был слишком опасен. Когда он смотрел на неё вот так, она готова была сделать для него всё, что угодно. Как она могла отказать ему?

Развернувшись, Алекс вышла из комнаты и вскоре вернулась с нагретой водой в небольшом тазике. Поставив его на стол, она медленно посмотрела на больного и только тогда по-настоящему осознала, что ей предстоит сделать. Она ведь никогда не брила мужчин. А что если неправильно повернёт бритву, заденет его плоть и случайно перережет ему горло? Она не для того спасла его, чтобы убить самой.

Увидев, как побледнела девушка, Тони мягко улыбнулся ей.

- Вы не перережете мне горло, - почти ласково сказал он, не желая пугать её. - Обещаю, Алекс.

Вздрогнув, она нахмурилась, изумляясь тому, что ему с такой лёгкостью удаётся читать её мысли.

- А если вы ошибаетесь?

Он медленно улыбнулся ей.

- Тогда я умру от руки самой очаровательной девушки на свете.

Он снова назвал её “очаровательной”. Как год назад. И снова у нее глупо забилось сердце. Как и год назад. Алекс с трудом подавила дрожь в груди, пытаясь взять себя в руки. От неё не будет толку, если даже смотреть на него она спокойно не сможет. Он снова пугал её. Своим взглядом. Своими словами. Той силой, которая неодолимо влекла её к нему.

- Мыло, бритва и помазок лежат вон в том ящике, - подсказал Тони, кивнув на столик, который стоял возле окна. С бешено колотившимся сердцем он ждал мгновения, когда она окажется рядом с ним. Он так этого хотел, но боялся не высидеть до конца процедуры. Господи, только бы он не накинулся на неё раньше времени, потому что не хотел напугать её! - Намочите полотенце в теплой воде и дайте его мне, - снова заговорил он, чувствуя, как начинает гореть под ее пристальным взглядом.

Алекс выполнила его просьбу, передав ему влажное полотенце, и увидела, как она накинул его себе на лицо.

- Это для того, чтобы смягчить щетину, - пояснил Тони, откинув голов на подушки.

Пока он грел свое лицо, Алекс принесла бритвенные принадлежности и разложила на тумбочке возле тазика.

- Возьмите вон ту кружку, - велел Тони, кивнув на пустую медную кружку. - Бросьте туда кусочек мыла, добавьте воды и взбейте помазком до пены.

Алекс выполнила и эту его просьбу, понимая, что самое трудно ждёт её впереди. И не ошиблась, когда, убрав с лица полотенце и накинув его себе на плечо, он тихо попросил, коснувшись рукой свободного места рядом с собой.

- Присядьте.

У Алекс так сильно и громко колотилось сердце, что она боялась оглохнуть. Боже, зачем она согласилась на это? И как ей теперь смотреть на него, когда он так близок к ней? Но у нее уже не было выбора. И Алекс медленно присела на краю кровати.

Тони медленно глотнул, и чуть охрипшим голосом сказал:

- Дайте мне помазок и кружку… В ящике тумбочки есть зеркало… Вытащите его и подержите передо мной…

Почему ему так трудно говорить, - думал Тони, наблюдая за ней. Видимо из-за того, что сердце скачет, как обезумевшая лошадь. Он напрягся, ощутив рядом с собой Алекс. Она старалась присесть так, чтобы не коснуться его, но он все равно чувствовал бедром её бедро. Тони покрылся мурашками, понимая, что его тело больше не подчиняется ему. Он напрягся так, что заныла рана в боку. Но сжав челюсти, Тони поборол боль и осторожно взял кружку с помазком.