Опасная встреча - Марина Агекян (2021)

Габби нашел в себе достаточно сил, чтобы поднять руку. Он осторожно коснулся ее щеки и изумленно замер, потому что она прижалась к его ладони. Ему стало трудно дышать.

— Зимой… зимой они бледнеют и почти исчезают, — с некоторым усилием ответила Эмили, теряя нить разговора. Когда он коснулся ее и заглянул в глаза, сердце ее вспорхнуло куда-то вверх. — И я… — У нее заплетался язык так, будто она была пьяна, хотя никогда прежде не напивалась до такого состояния. — И я пользуюсь огуречным кремом, который выводит веснушки…

— Мне безумно нравились твои веснушки… — Габби потянул ее ближе к себе, чувствуя, как стучит сердце. — Может ты не будешь больше пользоваться своим кремом?

Эмили чувствовала, как ей трудно дышать, как тяжело думать. Она понимала, что сейчас произойдет, она знала, что так произойдет, потому что сама жаждала этого не меньше. Радость от того, что он проснулся и больше не сердился на нее, что был жив, здоров и снова улыбался и касался ее была такой полной, такой сильной, что закружилась голова.

— Думаю…. думаю, что вполне могу обойтись без него…

Габби поднял другую руку и запустил ее в переливающиеся огненные волосы.

— Я обожаю твои волосы! Какое счастье, что ты не постригла и не покрасила их!

Это было больше, чем слова. Ему нравились ее волосы, ему нравились ее веснушки! Ей казалось, что она попала в какой-то волшебный мир, где не существовало боли и одиночества. Рядом с Габриелем мир приобретал совершенно другие очертания и окраску. Это удивляло и так сильно манила, что Эмили позабыла обо всем на свете. Внезапно она поняла, что не важно, что о ней думают другие, самое главное то, что думает один единственный человек, которому всё это было так же важно, как и ей. Самый главный, самый дорогой на свете человек…

Эмили вдруг показалось, что у нее разорвется сердце, если она не поцелует его. Ей безумно нравились его поцелуи. Его теплые, мягкие и такие знакомые губы. Сделав глубокий вдох, Эмили положила руку ему на слегка колючую от приступившей щетины щеку, провела большим пальцем по ямочке на подбородке и склонилась к его губам…

— Габриел…

Она поцеловала его!

Поцеловала сама! Габби казалось, что у него остановится сердце, если она это сделает. Но его сердце не остановилось. Оно замерло, а потом стало биться в совершенно ином ритме, заставляя его испытывать то, что он не испытывал до сих пор. Его касались самые сладкие, самые манящие, самые изумительные губы на свете, которые заставляли дрожать его душу.

Габби глубже запустил пальцы в шелковистые волосы, которые каскадом упали ему на лицо, скрыв их обоих от остального мира. Завлекая в их особый мир. Он чувствовал тепло ее дыхания, тонкий аромат сирени… Он ощущал, как обожаемые рыжие пряди ласкают ему лоб, мягко проходят по глазам, заставляя смеживать веки, запутываются в его волосах. Но более всего он чувствовал нежные губы, которые возвращали утраченные осколки его души.

Габби едва дышал, потянувшись к ней. Она раскрыла ему свои губы. Тело стало покалывать, и силы начали медленно возвращаться к нему. Он ласково поблагодарил ее, скользнув языком в манящие глубины. Она радостно приветствовала его, затянув его в свой омут, и Габби понял, что пропал. Потому что пропало его сердце…

Вдали раздался плачь ребенка. У него так сильно шумело в ушах, что он не сразу понял, что это было. Тяжело дыша, Габби оторвался от Эмили. Она подняла свою голову, не убирая от него своей руки. И вдруг улыбнулась ему так нежно, что сердце его покатилось вниз. Прямо к ее ногам.

— Это Ник, — почему-то с озорством сказала она.

И Габби вдруг понял, что его племянник, этот хитрый интриган, заподозрив своего дядю в покушении на ту, к которой сам неровно дышал, проснулся и стал протестовать против этого. Глядя на улыбающуюся, почти счастливую Эмили, Габби ощутил давящую нежность в груди.

Какой у него однако племянник вырастает! Нужно поставить его на место при случае.