— Я скучал по тебе, — слышу, как змеелюд деликатно покидает комнату.

— Ты не представляешь, насколько скучала я… Ты, — я фокусирую взгляд на его лице, — ты словно повзрослел за эти месяцы.

Рыжий ловит скользнувшие по лицу пальцы, целует прямо в ладонь. Он и правда словно стал старше. Даже не внешне, а внутренне. Вот жизнь и показала, на кого точно можно положиться. Хотя, должна признать, я считала его самым слабым из своего гарема. Духом слабым, а вот тут…

— В лесу невольно взрослеешь.

— Почему ты остался со мной?

— Я делал свой выбор с открытыми глазами. Эрих сделал выбор еще ребенком, и, скажу может не самую приятную вещь, но внутри он так и остался ребенком, у которого отобрали игрушку. Дженталь… Джент — только не говори ему — все еще воспринимает мир вокруг через устои своего народа.

— Это я уже заметила… Хотя он еще долго прогибался…

— Ошейник его прогибал, Элина, ошейник…

Слышать такое было больно. Получалось, что мы все сделали выбор в пользу тех образов, которые себе придумали. А сейчас столкнулись с реальностью. Тяжело вздыхаю, прижимаясь к теплому боку еще крепче. Пальцы сами начинают перебирать коротко остриженные, но уже начавшие отрастать, рыжие кудри. Канто фырчит как кот, когда особенно длинный завиток оказывается на лице.

— А про себя что скажешь?

— А я делал выбор с открытыми глазами: у меня был опыт общения с твоей прежней личностью, у меня был опыт жизни под ошейником, я знаю, что из себя представляют Тэаррские женщины. Я знал, что от тебя ждать и был к этому готов. И у меня нет неоправданных ожиданий, чтобы тебя за них винить.

Я всхлипнула, пряча лицо. Канто ничего не стал говорить, просто крепче обнял, гладя по спине и волосам. Только сейчас до меня дошло, какое сокровище мне досталось. А чужие ожидания… Что же, я не мешок золота, чтобы всем нравиться да и гордость у меня тоже есть. Бегать я за ними не буду. Всхлип вышел уже решительным, рыжий хмыкнул.

— Боевой сурок…

— Почему сурок-то? — я даже рыдать перестала от недоумения.

— Потому что мелкая, тощая, боевая и жутко умильная.

После такой фразы рыдать уже не получалось. Парень воспользовался этим, удобнее устраивая меня и пригоняя еще одну волну теплого воздуха. Тело расслабилось, начиная, наконец, отогреваться, но спать не хотелось совершенно. Я просто рассеянно скользила пальцами по выступающим ребрам, по впалому животу. Все-таки жизнь в лесу никому не идет на пользу. Рыжий сонно щурил глаза, то и дело вздрагивая и стряхивая дрему.

— Спи, мой хороший, спи, если хочешь.

— Тебе самой бы отдыхать… А вообще, — он сделал паузу. — Я боюсь, что если я закрою глаза — ты исчезнешь снова. Или с тобой что-то случится. Знаешь, как мы с Саахаши перепугались, когда ты упала там, на крыльце? Вот ты себя как сейчас ощущаешь?

— Больной и разбитой, — признаюсь честно.

— А это еще с учетом литров влитых зелий и кучи разряженных накопителей из местных подвалов. Зато нам удалось обрубить отток энергии в непонятном направлении, после этого ты хоть понемногу восстанавливаться начала. Еще и переход между мирами и телами этот…

Я слабо улыбнулась и принялась рассказывать Канто про пережитое за это время, раз уж раньше до этого не дошло. Он не перебивал, только иногда уточнял и все время накручивал одну-единственную оставшуюся длинной прядь на виске, терзавшую мое чувство прекрасного.

— Давай ее отстрижем, а? Чтобы было ровно.

— У меня есть другая идея… Должно получиться, хотя я на таком объеме это заклинание не отрабатывал…

Рыжий взял из прикроватной тумбочки обломок серебряного ножа, который я нашла буквально в первую же ночь и на всякий случай оставила под рукой. Быстро подровнял прядь до общей длины, а потом нож завис в воздухе и начал течь, перетекая в форму, напоминающую не то медальон, не то что-то подобное. Прядь свернулась в аккуратное колечко и легла внутрь. Тонкие серебристые половинки спаялись бесшовно.