Мелодия счастья - Дарья Волчек, Regina Oscura (2021)

— Предлагаю, когда всё закончится, нарядить его во все эти шмотки, — она улыбнулась ещё шире, — или ещё лучше — замотаем в плёнку и отправим бандеролью куда-нибудь в Аргентину, пусть там людей переодевает.

Теперь рассмеялась я, и тут же закашлялась, подавившись своим же смехом. Внимание людей, присутствующих в импровизированной гримёрке, тут же обратилось на нашу прохлаждающуюся парочку. Кирилл недовольно поджал губы и покачал головой, как бы говоря: «Вокруг творится чёрт-те что, а вы веселитесь!»

Вот кого не мешало первым же рейсом выслать за Полярный круг. И как ему, одним лишь взглядом, удавалось обрубать на корню любые ростки радости? А так хотелось, чтобы она подобно растениям проросла в нас прекрасными и удивительно красивыми цветами, опутала стеблями веселья. Вместо этого, я снова впала почти в гипнотическую задумчивость.

События последних дней накатывали стремительными волнами, угрожающе шипя и поливая пузырящейся пеной. Никогда раньше я не сталкивалась с такой стеной из лицемерия, озлобленности и непонимания. Люди были глухи к доводам разума, их не гложили муки совести, они не испытывали и йоты сострадания. Проще было развесить уши и верить во все сплетни, что потоком лились с голубых экранов, со страниц газет и журналов. Зачем рефлексировать и анализировать ситуацию, когда можно просто заглянуть в интернет и, следуя стадному чувству, раз за разом облить грязью?

«А что, все так делают, значит, могу и я», — наивно думали они и строчили ядовитые строчки, возможно, выплёскивая собственные горести на незнакомого человека. Фрейд назвал это инстинктом первобытной орды. Только в современных реалиях в качестве «вождей» были избраны звёзды, за которыми слепо следовали миллионы людей. И хотя такие либидозные связи были сильны, но, как оказалось, они рушились, стоило этому самому идолу совершить ошибку. А значит, можно дружно заклевать его.

Богдан оказался в такой же ситуации. На него, разъярёнными и бешеными псами, кидались все — от бывших поклонников до видных деятелей культуры и эстрады. Неужели им было невдомёк, что Богдану нестерпимо больно от всех этих нападок. Ведь он такой же человек, как все мы. Из крови и плоти.

Я знала, что ему было тяжело, но он всячески скрывал это. Натягивал серую маску безразличия и искусственного высокомерия. Но это был всего лишь защитный рефлекс. Настоящие эмоции и переживания настигали его неожиданно: во сне, лишая отдыха; в редкие минуты тишины она окутывала плотным шлейфом задумчивости, и он уходил глубоко в себя.

— О чём задумалась, Лисичка? — Богдан подкрался незаметной тенью и теперь стоял прямо передо мной.

Стилист и гримёры поработали и над его внешним видом. Он был весь словно угольно-чёрная, безлунная ночь. Единственным ярким пятном стали его прищуренные, чуть печальные глаза. Водолазка обтягивала крепкую грудь, плечи отяжеляла кожа косухи, заклёпки которой переливались и искрились в холодном свете. Ноги обтягивали искусственно состаренные джинсы, заправленные в грубые ботинки на высокой подошве.

Нервным жестом он растрепал свои волосы, разрушая утончённую небрежность на его голове, приминая торчащие ёжики волос. К счастью, это кощунство над причёской осталось незамеченным со стороны стилиста.

— О том, что за этой вот дверью нас поджидает слишком уж много любопытных глаз.

— Если ты не готова, я прямо сейчас отменю всё, не нужно идти на такие жертвы.

— Нет-нет, ты не понял, я лишь переживаю, как бы сегодняшний день не ухудшил ситуацию. Ещё не известно как воспримут новость ваши фанатки.

— Да какая разница? Пусть лучше уж обсуждают любовные флюиды, чем перебирают грязное бельё, надоели уже эти косые взгляды, — Юля поморщилась и спрыгнула с подоконника. — Такими темпами придётся начать хотя бы курить, чтобы соответствовать.