Но несмотря на все предостережения, Джори никогда не думала, что в Близзард-Бэй ей может угрожать какая-то опасность. Девочка отлично ладила с друзьями, которые знали, что она из богатой семьи (даже более состоятельной, чем семья Эдриен) и что ее отец – крупный финансист.

Эдриен чем-то напоминала Джори старших сестер – Соню и Энн. Все три девушки были тонкими гибкими блондинками с нежными чертами лица и отличались спокойной сдержанностью, так соответствующей их внешности.

Став взрослее, Джори одновременно и завидовала сестрам, и жалела их: казалось, жизнь Сони и Энн была не слишком интересной, однако их это, по-видимому, вполне устраивало.

Старшие сестры были похожи между собой не только внешностью и чертами характера – они испытывали схожие чувства. Скажем, обеих раздражало, что Джори была любимицей отца – Мэйвилл Мэддок Второй души не чаял в младшей дочери, унаследовавшей его яркий темперамент и живые, подвижные черты лица.

Мать, напротив, держала Джори на расстоянии и обожала старших дочерей – ее собственное почти зеркальное отражение в двух экземплярах. Джори это обстоятельство не слишком беспокоило: мать казалась ей скучной и мелочной, и девочка совсем не жалела, что проводит с ней мало времени. Когда Джори была помладше, она считала, что Аманда Мэддок ревнует мужа к собственной дочери, то есть к ней. Лишь после того, как брак родителей распался, она поняла, что Аманда и Мэйвилл никогда не любили друг друга. Тогда же Джори стало ясно, почему мать никогда не проявляла к ней особой теплоты – дочь слишком напоминала Аманде мужа, которого она с трудом терпела все двадцать пять лет.

И все-таки Аманда формально продолжала выполнять материнские обязанности. Так, всего несколько дней назад мать позвонила с юга Франции, чтобы пожелать ей приятной поездки с Куртом Хоуваном, – и вздохнула с облегчением, услышав, что Джори разорвала их отношения.

Джори знала, что ее мать никогда не сочла бы актера, даже такого знаменитого, как Курт, подходящей партией для своей дочери. Но в то же время Аманде хотелось, чтобы она как можно быстрее нашла Курту замену.

– Джори, тебе пора остепениться, хватит менять мужчин как перчатки, – наставляла мать. – В конце концов ты останешься старой девой.

– Не вижу в этом ничего страшного, – возразила Джори.

В ответ мать, которая, едва были завершены все формальности развода с их отцом, выскочила замуж за английского лорда, гораздо более богатого, чем Мэддоки, тут же привела ей множество доводов против того, чтобы оставаться незамужней.

Любовь при этом даже не упоминалась.

Стоило ли удивляться, что брак Аманды казался Джори таким фальшивым – как и браки сестер. И Соня, и Энн вышли за мужчин, которых одобрила мать, холеных представителей старинных фамилий, обладателей солидных профессий.

В памяти Джори всплыл образ Сойера Хоуленда – какой контраст с ее чопорными зятьями!

Со своими длинными светлыми волосами, в грубой одежде, отлично приспособленной для пребывания на открытом воздухе в непогоду, с отросшей за день щетиной, Хоуленд – даже если на время забыть о том, что он вообще производил впечатление подозрительной личности – был именно тот мужчина, который мог привести в ужас ее мать и сестер. При мысли о том, что сказала бы мать, если бы ей представили Сойера Хоуленда в качестве будущего зятя, губы Джори невольно сложились в подобие улыбки.

Впрочем, поспешно напомнила она себе, этому не бывать и через миллион лет. Она вовсе не собиралась поддаваться загадочному обаянию этого мужчины. Слишком уж он был самоуверен и не исключено, что действительно опасен.