Превратности любви - Фабио Ланзони (1997)

Лекси сунула руку в коробку с надписью «Стекло» и достала что-то тяжелое, завернутое в газету. Осторожно развернув спортивные страницы «Нью-Йорк Таймс» от конца марта, увидела статьи о бейсбольном матче.

«Жизнь продолжается, уже наступил сентябрь», – подумала Лекси, бросила газету в пустую коробку и посмотрела на большую тарелку, стараясь не вспоминать, когда в последний раз пользовалась ею.

– Видишь, Эм? В эту тарелку мама кладет спагетти. Скоро ты будешь их есть и размазывать по лицу томатный соус. Папа любил спагетти. Он подарил мне эту тарелку.

Сглотнув слезы, она снова обратилась к малышке, стараясь говорить как можно веселее:

– Пора разложить все эти вещи. Мы живем здесь со Дня труда, и мне надоело питаться полуфабрикатами, искать необходимые предметы и постоянно натыкаться на коробки… «И быть одной. Я устала от одиночества».

Да, конечно, у нее есть дочь. И родители живут в нескольких милях от дома, который она сняла в Кэдис Лендинг.

Но Эм совсем маленькая, а у матери и отца хватает своих проблем. В июле Скотт Синклер, занимавшийся продажей компьютеров, потерял работу. После Пасхи ремиссия у Кэтлин закончилась, и у нее снова наступило ухудшение.

В последнее время тучи все более сгущались над головой Лекси, но она продолжала жить, хотя и не обладала особой силой воли и мужеством и не умела преодолевать невзгоды, как героиня телесериала. Но Лекси знала, что должна выстоять, ибо у нее нет иного выбора. Поднимаясь по утрам, она делала все, что необходимо.

Внезапно пение Нила Янга заглушил шелест гравия под шинами автомобиля на подъездной дороге.

– К нам кто-то приехал, Эм, – сказала Лекси, а девочка, улыбнувшись, сунула кулачок в рот.

Лекси подошла к окну, выходившему на передний дворик. Там остановился роскошный черный автомобиль.

Наверное, это к Уортам, богатым хозяевам дома, имеющим апартаменты в Манхэттене и владеющим замельными угодьями. Они жили здесь летом. Но, конечно, их друзьям известно, что Уорты вернулись в город в начале сентября.

– Я сейчас вернусь, Эм, – сказала Лекси, рассеянно взглянув на свои выцветшие джинсы и направившись через гостиную в маленькую прихожую. Открыв дверь, она вышла на крыльцо и откинула со лба волосы.

Дверца машины открылась, и кто-то вышел из автомобиля.

Яркое сентябрьское солнце ослепило Лекси, и сначала она увидела только силуэт мужчины.

Потом приложила ладонь ко лбу… и ахнула.

– Эммет, – выдохнула она, ухватившись за перила крыльца.

– Здравствуй, Лекси.

– Йейл, – пробормотала она.

Стоя в нескольких шагах от крыльца, он внимательно посмотрел на нее.

Йейл Брадиган, близнец Эммета, был в дорогом коричневом костюме, светло-бежевой рубашке и ярком галстуке. Из-под брюк модного покроя виднелись носки начищенных до блеска туфель.

Лекси заставила себя перевести взгляд на лицо человека, которого ненавидела. Но вместе с тем это было лицо человека, которого она любила, с такими же правильными, как у Эммета чертами, полными губами, высокими скулами и спрятанными за солнечными очками широко расставленными светло-зелеными глазами.

Такими же, как у ее дочери.

У Йейла, как и у его брата, были густые волосы золотистого оттенка, всегда напоминавшие Лекси о лете – о песке и солнечном свете.

Но в отличие от длинноволосого Эммета его близнец носил короткую консервативную стрижку, соответствующую его костюму и деловым манерам.