Превратности любви - Фабио Ланзони (1997)

Такого сурового декабря не помнили жители северо-восточных штатов. В течение трех первых недель небо постоянно хмурилось, а тяжелые тучи приносили холодный дождь или снег.

Но двадцать первого декабря, в день похорон Кэтлин Нилон Синклер, солнце засияло с утра на синем небе. Выпавший ночью крупный мокрый снег покрыл землю. Воздух был кристально чистым.

Службу в кирпичной церкви святой Терезы на Уотер-стрит в Кэдис-Лендинг проводил священник Майкл Митчел. Он венчал Кэтлин и Скотта, крестил Лекси, потом Эмму Розу. В своей речи он упомянул эти радостные события. Сегодня его голубые глаза были печальными, голос – подавленным. Он говорил об усопшей.

Убитые горем Лекси и Скотт сидели в первом ряду, держась за руки и тихо плача. Сжимая носовой платок, Лекси пыталась убедить себя в том, что теперь Кэтлин в лучшем мире и наконец избавилась от страданий.

И она радовалась этому, но очень грустила.

Как несправедливо, что все, кого она любила, умерли!

Сначала Эммет. Теперь ее мать.

Если что-то случится с отцом или Эммой Розой, она не переживет этого, не вынесет нового горя.

Последние дни матери были мучительными. Она лежала в больнице со Дня благодарения, борясь со страшным недугом. Кэтлин когда-то говорила, что хочет умереть дома, но в больнице врачи и медсестры облегчали ее страдания, а Скотт и Лекси дежурили у ее постели все эти тревожные недели.

Увы, их не было рядом с ней ранним утром, когда она испустила последний вздох.

Лекси помнила слова, сказанные матерью перед ее отъездом в больницу:

– Не позволяй отцу оставаться одному.

– Хорошо, мама. Я всегда буду с ним.

Кэтлин покачала головой.

– Я совсем о другом. Ему следует снова жениться. Он не должен страдать от одиночества.

Мысль о том, что Скотт приведет в дом чужую женщину, была для Лекси нестерпима, однако она погладила руку матери: «Не волнуйся, мама. Папа не останется один».

Сейчас, видя, как несчастлив и одинок отец, Лекси с надеждой подумала, что, может быть, он и встретит хорошую женщину…

«О Господи, как я могу думать об этом на похоронах матери?»

Лекси вытерла слезы и сказала себе, что такие мысли вполне простительны. Она хочет видеть отца счастливым. Что же до нее самой…

Лекси не могла поверить, что свинцовая туча, висевшая над ней в последние месяцы, когда-нибудь исчезнет. Но она должна сделать все ради дочери, вернуть их жизнь в нормальное русло.

Как хорошо, что Анита согласилась посидеть у них дома с Эммой Розой. Лекси не хотела брать девятимесячную девочку на похороны бабушки.

Вчера брат Скотта, дядя Нэт, прилетел из Флориды со своей женой, тетей Лоис. Они сидели позади Скотта и Лекси.

Когда отец Майкл прочел последнюю молитву, а органист заиграл любимый гимн Кэтлин «Я восстану», Нэт поднялся и повел Скотта на улицу. Тетя Лоис взяла Лекси под руку, похлопала ее по плечу и протянула чистый платок.

Лекси шла вдоль прохода, и лица людей расплывались: ее глаза застилали слезы.

Потом она заметила знакомую фигуру.

Склонив голову, Йейл Брадиган в черном шерстяном пальто стоял у последней скамьи.

Лекси увидела в его глазах глубокое сочувствие… и слезы.

Потом ее усадили в черный лимузин.

Лекси обернулась, чтобы увидеть, как Йейл выходит из церкви, но на ступенях было слишком много народу.

Сейчас не время думать о Йейле. Ведь целых два месяца она старалась забыть о нем.

Отец, сидевший рядом с ней, содрогался от рыданий.

– Все будет хорошо, папа. – Лекси обнимала его за плечи, а ее сердце сжималось от жалости к нему и к себе. Она устыдилась, внезапно поняв, что оплакивает сейчас не только смерть матери.

– Нет, – задыхаясь от слез, сказал Скотт. – Не будет ничего хорошего, Лекси. Как мне жить без нее? Что делать одному?

Она положила голову на плечо отца.

«Не знаю, что ты будешь делать один».